— Что?… — начала я, пытаясь уловить связь.

— Ты просишь меня порвать с остальными людьми, которых я люблю — моей матерью и сестрой — если я хочу быть с тобой, — сказал он.

— Я ничего не просила тебя сделать, — я чувствовала, что напряжение внутри меня становится невыносимым. — Я говорила тебе, что хочу быть на первом месте для парня моей жизни. И я прекрасно знала — и до сих пор знаю — что для тебя на первом месте всегда будет семья, потому что твои мать и сестра не из тех женщин, которые твердо стоят на своих собственных ногах. Я не просила Эрика завязать с Фэнгтазией! Зачем мне это? И при чем тут вообще Сэм?

Я не могла даже представить, по какой причине тут присутствовал еще и Билл. Это было слишком давно.

— Билла устраивает его положение и в человеческом мире, и вампирском, а Эрик любит свой маленький кусочек Луизианы больше, чем когда-либо сможет полюбить тебя, — сказал Куинн, и прозвучало это так, словно ему меня жаль. Это было нелепо.

— Откуда взялась эта ненависть? — спросила я, выставив вперед руки. — Я перестала встречаться с тобой не из-за того, что испытываю чувства к кому-то еще. Я перестала встречаться с тобой, потому что твоя тарелка и так переполнена.

— Он старается отгородить тебя от любого, кто тебя любит, — заявил Куинн, уставившись меня с таким упорством, что это нервировало. — И посмотри, сколько у него тех, кто зависит от него.

— Ты об Эрике? — все, кто зависел от Эрика, были вампирами, которые, черт возьми, и сами могли за себя постоять.

— Он никогда не бросит свой маленький округ ради тебя. Никогда не даст группке своих верных вампов служить кому-то еще. Он никогда…

Мне было больше не вынести. Я издала вопль полнейшего разочарования. Я натурально топнула ногой, как трехлетняя.

— Я его не просила! — завопила я. — О чем ты вообще говоришь? Ты хочешь мне сказать, что меня никто никогда больше не полюбит? Что с тобой?

— Да, Куинн, — произнес знакомый холодный голос. — Что с тобой?

Клянусь, я подпрыгнула на целых шесть дюймов. Ссора с Куинном настолько меня захватила, что я не почувствовала, как появился Билл.

— Ты пугаешь Сьюки, — Билл был в ярде от меня, и от угрозы в его голосе по моей спине пробежал озноб. — Этого не должно быть, тигр.

Куинн зарычал. Его зубы начали расти, становясь длиннее, острее, прямо у меня на глазах. В следующую секунду Билл оказался сбоку от меня. Его карие глаза зловеще сверкали. Не то чтобы я не боялась, что они поубивают друг друга. Просто я поняла, что меня конкретно достало, что люди появляются и исчезают на моей собственности, будто это какая-то станция сверхъестественной железной дороги.

На руках Куинна появились когти. Глубоко из груди вырвался рык.

— Нет! — гаркнула я, надеясь, что они ко мне прислушаются.

Ну и адский выдался денек.

— Ты даже не в списке, вампир, — сказал Куинн, и это больше не был его голос. — Ты — прошлое.

— Я разделаю тебя на коврик, — произнес Билл, голос его был холодней и спокойней, чем обычно, словно лед в стакане.

И эти два идиота бросились друг на друга.

Я хотела было прыгнуть, чтобы остановить их, но разумная часть моего мозга, подсказала мне, что это было бы самоубийством. Этим вечером моя трава еще больше покроется кровью, думала я. Пора отсюда убираться, вот о чем мне следовало подумать. Мне стоило убежать внутрь, запереться, и оставить их.

Но это было уже в ретроспективе. А на самом деле, я на мгновение застыла с бессильно опущенными руками, пытаясь сообразить, как их разнять… А потом две сцепившиеся фигуры начали, пошатываясь, метаться. Куинн со всей силы отбросил от себя Билла. Билл отлетел на меня с такой силой, что я натурально взлетела в воздух, а потом приземлилась.

Глава 10

Холодная вода тонкими струйками стекала по моему лицу на шею. Я захлебнулась и начала задыхаться, когда часть попала мне в рот.

— Слишком много? — произнес резкий голос, я приоткрыла глаза и увидела Эрика.

Мы были в моей комнате. Свет горел только в ванной.

— Хватит, — сказала я.

Матрас двинулся, когда Эрик поднялся, чтобы отнести в ванную мочалку. Через секунду он вернулся с полотенцем для рук и протер мне лицо и шею. Моя подушка была влажной, но я решила не заморачиваться этим. Солнце село, и в доме похолодало, а я лежала в нижнем белье.

— Холодно, — пожаловалась я, — где моя одежда?

— Она вся в пятнах, — ответил Эрик.

На краю кровати было одеяло, и он накинул его на меня. На мгновение он повернулся ко мне спиной, и я услышала, как со стуком его ботинки упали на пол. А потом он залез ко мне под одеяло и приподнялся на локте. Он смотрел на меня сверху вниз. Его спина закрывала свет из ванной, и я не могла разглядеть выражение его лица.

— Ты любишь его? — спросил он.

— Они живы? — не важно, люблю я Куинна или нет, если он мертв, правда? А может, Эрик имел в виду Билла. Я не могла понять. Я испытывала необычное чувство.

— Куинн уехал. У него сломано несколько ребер и челюсть, — сообщил Эрик, голос его был нейтрален. — Билл излечится сегодня же, если уже не излечился.

Я приняла это к сведению.

— Полагаю, это из-за тебя Билл оказался здесь?

— Я знал, что Куинн нарушил наше соглашение. Около получаса назад его заметили, когда он пересек границу моего округа. Билл был ближе всех к твоему дому. Его заданием было убедиться, что тебя никто не побеспокоит, пока я не доберусь до тебя. Он слишком серьезно отнесся к этому. Мне жаль, что ты пострадала, — интонация Эрика была несколько натянутой.

Он не привык приносить извинения, и я улыбнулась в темноте. Необычно для меня быть встревоженной, заметила я отстраненно. Но я же должна быть злой и расстроенной?

— Надеюсь, они прекратили драку, когда я упала.

— Да. Этот удар прекратил… потасовку.

— И Куинн уехал сам? — я ощупала языком свой рот, вкус был занятный: острый, с примесью металла.

— Да, сам. Я сказал ему, что позабочусь о тебе. Он знает, что перешел все границы, навестив тебя, хотя я велел ему не появляться на моей территории. С Биллом было сложнее, но я заставил его вернуться к себе домой.

Типичное поведение шерифа.

— Ты дал мне свою кровь? — спросила я.

Эрик как-то обыденно кивнул.

— Ты была без сознания, — пояснил он. — Я понимал, что это серьезно. Я хотел, чтобы тебе стало лучше. Это была моя вина.

— Мистер Самодур, — вздохнув, пробормотала я.

— Объясни. Мне незнаком этот термин.

— Это означает, что некто считает, что он знает, что лучше для кого-то. Он принимает решения за него, не спрашивая, хочет ли он этого.