- Пойдемте со мной, сэр, - сказала она, - и возьмем с собой вашу прелестную собачку.
Мистер Левендер, всегда отличавшийся галантностью, поклонился и, застегнув пыльник, последовал за престарелой леди к воротам.
- Он ударил мою собаку, - рассказывал мистер Левендер. - Что может быть гнуснее?
- Да-да, - утешала его престарелая леди. - Бедная собачка!
Увидев мистера Левендера, толпа, ожидавшая новых развлечений, разразилась протяжным гоготом.
- Постойте! - сказал мистер Левендер. - Я сейчас попрошу их дать, кто сколько может.
- Ах, - сказала престарелая леди, - бедняжка!
- Не знаю, что вы имеете в виду, сударыня, - сказал мистер Левендер, ощутивший прилив сил, - я попрошу их дать, кто сколько может, на увеличение народонаселения.
С этими словами мистер Левендер высвободил локоть, за который держала его престарелая леди, и двинулся в толпу с протянутой шляпой. В то же мгновение мальчишка выхватил у него шляпу, нахлобучил ее себе на голову и пустился прочь, преследуемый Блинк, прыжки и лай которой столь рьяно подгоняли его, что он бежал так быстро, как никогда доселе. Мистер Левендер трусил следом и пронзительно кричал:
- Блинк! Блинк!
Толпа двигалась за мистером Левендером, а престарелая леди поспешала за толпой. Это продолжалось до тех пор, пока мальчишка не добежал до общественной лужи и не бросил туда шляпу, после чего перелез через забор и, сделав стратегический обход, примкнул к толпе, как ни в чем не бывало. Брошенная шляпа, скользнув по поверхности пруда, прочно утвердилась в нем тульей вниз, отдаленно напоминая водяную лилию; Блинк же, видя во всем этом волю хозяина, стояла на берегу и яростно лаяла. Мистер Левендер приблизился к воде, чуть-чуть опередив толпу.
- Моя верная Блинк! - сказал он. - Принеси шляпу! Верная Блинк!
Блинк взглянула в лицо хозяину и, с проницательностью, свойственной ее породе, поняв, что ей надлежит войти в воду, стала пятиться от пруда.
- Она не привыкла к воде, - объяснил мистер Левендер трем солдатам в синих пижамах. - Верная моя Блинк! Принеси же шляпу!
Пятившаяся Блинк уткнулась задом в солдат; они схватили ее за голову и за хвост, швырнули в пруд и стали подгонять камешками в сторону шляпы. Оказавшись в воде, умное животное бесстрашно устремилось вброд к шляпе и, громко лая, стало носом подталкивать ее к берегу.
- Она думает, что это овца, - сказал мистер Левендер, - поразительный пример наследственных инстинктов.
Не в силах совладать со шляпой, - Блинк стала втаптывать ее в грязь.
- Ур-ра! - завопила толпа.
- Хозяин, дай шиллинг, я достану тебе шляпу.
- Благодарю тебя, дитя мое, - сказал мистер Левендер, доставая шиллинг.
Мальчишка - тот самый мальчишка, который швырнул шляпу в пруд, - вошел в воду и направился к шляпе. Но стоило ему подойти поближе, как, рыча и скаля клыки, Блинк стала между ним и шляпой.
- А она не укусит? - завизжал мальчишка.
- Она кусает только чужих, - прокричал в ответ мистер Левендер. Блинк!
Вдохновленная призывом хозяина, Блинк вцепилась мальчишке в куртку; мальчишка рванулся к берегу, шляпа же продолжала красоваться в центре пруда, как мишень для камней, которыми солдаты пытались подогнать ее к берегу. В это время престарелая леди подоспела к мистеру Левендеру.
- Ваша прекрасная шляпа... - пробормотала она.
- Благодарю вас за сочувствие, сударыня, - сказал мистер Левендер, ладонью приглаживая растрепавшуюся шевелюру. - В подобные минуты нельзя не оценить глубокую человечность британцев. Я искренне верю, что ни в каком другом народе вы не найдете такого всеобщего интереса, такого стремления достать шляпу из воды. Что бы ни говорили, мы великая нация и при каждом Удобном случае демонстрируем наши лучшие качества. Вы, вероятно, помните слова передовицы: "В сведенных судорогой и кровоточащих руинах, в которые наш бесчеловечный враг превратил цивилизованный мир, мы, сыны славного острова, продолжаем сиять беспорочной лучезарностью всех тех качеств, которые отличают человека от разъяренного дикого зверя".
- Но как вы достанете шляпу? - спросила леди.
- Того не ведаю, - ответил мистер Левендер, все еще находившийся во власти чувств, пробужденных длинной цитатой. - Да будь у меня пятнадцать шляп, я бы снял их все, чтобы обнажить голову перед добродетелями британского народа, которые устно и письменно славят все великие люди с самого начала войны.
- Да, да, - успокаивала его престарелая леди. - Только я думаю, что солнце сегодня очень печет. Встаньте под мой зонтик.
- Сударыня, вы очень добры, - сказал мистер Левендер, - но ваш зонтик слишком мал. Лишить же вас хотя бы дюйма тени было бы недостойно британского общественного деятеля.
И, сделав шаг назад от предложенного зонтика, он оказался в пруду, о существовании которого позабыл.
- Боже мой! - проговорила престарелая леди. - Вы же промочите ноги!
- Не страшно, - храбро ответил мистер Левендер. - И, увидя, что уже промочил ноги, он закатал брюки, подобрал полы плаща и направился вброд к шляпе, что вызвало неистовый восторг толпы.
"Война учит нас не придавать большого значения мелочам, - размышлял он, выжимая шляпу. - У меня мокрые ноги, но в окопах они были бы гораздо мокрее, если только ноги могут быть мокрее мокрых (ход его мыслей отличался известной точностью)". - Прочь, Блинк, прочь! - Ибо Блинк в радостном волнении бросалась на него, оставляя на пыльнике грязные отпечатки своих чувств. - "Для человека нет ничего отраднее, чем преданность собаки", думал мистер Левендер; он надел шляпу и зашагал к берегу.
Еще более разросшаяся толпа наблюдала за ним со всеми признаками истинного наслаждения, и мистеру Левендеру показалось, что сейчас самое время продолжить речь. Поэтому, не вылезая из пруда, который в данном случае послужил ему трибуной, он произнес нижеследующее:
- Не зависящие от меня обстоятельства собрали вас здесь в количестве, делающем честь нации, к которой мы все принадлежим. В разгар величайшей из войн, которые когда-либо угрожали принципам свободы, я радуюсь при виде такого множества людей, способных подчиниться свободным, безыскусственным порывам своих душ. Ибо, помня о том, что каждый час наш принадлежит отечеству, мы не должны забывать и слова песни, сложенной нашими отцами: "Никогда англичане не будут рабами". Только сохранив свободу своего личного сознания и одновременно всей душою откликаясь на каждый зов государства, только так можем мы рассчитывать на окончательный разгром всех злых умыслов архиврагов рода человеческого.