– По-моему, Работник так и не поверил, что ты здесь, дома, – сказала, едва сдерживая смех. – Во всяком случае, остался в сомнении.
– Ну и дала бы мне трубку, чтоб не было этих сомнений, – буркнул Чужанин, тяжелым, недобрым взором измеряя спутницу жизни. Ей-богу, Ираида натурально помолодела за сегодняшний вечер! – Уже который человек звонит, а ты со всеми так кокетничаешь, будто сама хочешь, чтоб они поверили в эту ахинею.
– Ты что, Глебушка? – удивилась жена. – Не понимаешь, какую услугу тебе оказал добрый дядя Случай? Люди денежки платят за такие оказии, а тут даром на голову реклама из реклам свалилась! Вообрази, что будет завтра в «Губошлепе»! А «Долг и дело» вообще уписается до самых ушей!
Чужанин поморщился. Ираида, входя в раж, могла быть очень вульгарной. Еще в давнюю, молодую пору их жизни, когда в среде технической интеллигенции, через слово цитирующей Булгакова и Борхеса, матюгаться считалось не то что неприличным – просто недопустимым, Ираида любила в рафинированной компании в самый неподходящий момент подпустить чего-нибудь этакого… с душком протухших портянок. Аспиранточки из НИРФИ и ИПФАНА с жалостью и томлением смотрели при этом на кудрявого, худенького, перспективного Глеба Чужанина, которого подцепила на крючок стервь Ираидка – даром что уродина, что старше его, так и деревенщина вдобавок. От их сочувственных взоров Глеб облизывался, как котяра, предвкушающий поход в погреб, где стройными рядами стоят кринки со сметанкою. И потом, в подходящий момент, в какой-нибудь укромной аудитории или лаборатории, немало-таки поимел он тех интеллигентных дурочек, мечтавших о нем в грешных снах, иногда становившихся явью.
Наивные! Предполагать, что он променяет свою старушку Ираиду на какую-нибудь из этих маминых дочек, о которых надо заботиться, которым надо угождать, для которых надо деньги зарабатывать? Им ведь еще и понимание особое требуется, а у Ираиды одно понимание, одна мораль и один принцип жизни: «Только бы Глебу хорошо было!»
Странно – лишь сейчас Чужанин понял, как много значила для него безоглядная, всепрощающая поддержка жены. Она закрывала глаза на все его мелкие и крупные грешки и пакости, поддерживала все «дерзости и наглости», благодаря которым Глеб восходил на очередную ступеньку своей головокружительной политической карьеры, стойко охраняла его тылы. Она, будто декабристка какая-нибудь, мужественно перенесла его падение, она начала терпеливо собирать кирпичики пошатнувшегося в родимой губернии авторитета, возводя для обожаемого Глебушки новый пьедестал. И вот вдруг выяснилось, что в бетонном растворе, который замешивает для этого пьедестала верная и преданная Ираида, что-то многовато стало песочку…
Телефон зазвонил опять, но, не успела Ираида протянуть руку, Чужанин схватил трубку сам.
– Алло?
– Ой, Глеб…
– Тома, привет! Что это ты таким замогильным голосом говоришь?
– Заговоришь тут! Смотрел «Итоги дня»?
– А то! Даже если б не смотрел, добрые люди уже сообщили мне все эти «Итоги».
– Так вот почему я к тебе никак пробиться не могла! Уже звонил кто-то, да?
– Телефон натурально оборвали. У Ираиды типун на языке вскочил, пока она объясняла всем и каждому, что ее солнышко жив и здоров.
Чужанин невинно улыбнулся мгновенно помрачневшей жене и шепнул, прикрывая трубку:
– Томка Шестакова! – как будто резкий голос некогда знаменитой телеведущей не разносился, резонируя, по комнате.
– Вот ужас, да? – взволнованно выдохнула Тамара. – Главное, он так на тебя похож…
– Похож, похож, – согласился Чужанин. – Даже жаль, что так получилось, потому что в каком-нибудь шоу двойников этот дядька мог бы огрести немалые лавры, изображая министра… я хотел сказать, экс-министра. А также экс-мэра. И прочая, и прочая, и прочая экс. Ну что ж, судьба такой! Судьба, как говорится, он такой: он играет человеком, он изменчивый всегда: то вознесет его высоко, то в бездну опустит, на хрен, без следа…
– Глеб, не надо, а? – с досадой перебила Тамара. – Не надо бить на жалость. Подумаешь, бездна! Никакая не бездна, а нормальная школа жизни. И только следуя ритму и рифме, поэт написал именно так, а не иначе: сначала вознесет, потом бросит… опустит, как ты изволил выразиться. Бросит, а потом все-таки вознесет – такой расклад ведь тоже допустим, верно?
– Ах ты, добрая подружка бедной юности моей! – Чужанин здорово умел подпускать в голос растроганные нотки. – Поговоришь с тобой – и сердцу будет веселей.
– Ну и ладненько, – усмехнулась Тамара. – Совет нам, как говорится, да любовь, так?
– Так-так-так, говорит пулеметчик, так-так-так, говорит пулемет! – пропел Чужанин, и Тамара, хохотнув, положила трубку.
Тамара Шестакова была умна и тактична. И хотя Чужанин знал, каким ядом иногда могли быть напоены ее острые, мелкие, белоснежные зубки, он восхищался точно выверенной дозировкой ее звонков к нему домой. Ведь рядом всегда была Ираида, ненавидевшая Тамару с тем пылом, с каким одна умная, талантливая, красивая женщина может ненавидеть другую – умную, красивую, талантливую. В особенности если твой законный, прирученный, прикормленный супруг, которого, строго говоря, именно ты сделала человеком, уже не первый год косит горячим взором на ту самую женщину и даже очень может быть…
Чувство, объединявшее Тамару и Глеба, могло быть квалифицировано как любовь-ненависть. В начале их знакомства, когда аспирант-радиофизик рванул в правозащитники, а затем, ошалев от собственной смелости, выскочил в мэры огромного города, он вызывал у Тамары самое горячее восхищение. Да и Глеб… Чего греха таить, были, ох, были у Ираиды поводы раздувать ноздри при звуке голоса Тамара Шестаковой! Были раньше. Но не теперь.
Чужанин недрогнувшей рукой выдернул из розетки вилку вновь затрезвонившего телефона. Как-то поднадоел ему шум утиных крыл!
«Утка» состояла в следующем. Популярнейшая в Нижнем информационная программа «Итоги дня», из-за которой многим «жаворонкам» пришлось превратиться в «сов», чтобы не пропускать ежевечерних выпусков, показала фотографию мертвого мужчины, как две капли воды похожего на экс-мэра, экс-министра, а ныне – нормального российского безработного политического деятеля Глеба Чужанина. Милиция, было сказано в комментарии, просит откликнуться всех знающих об имени и месте жительства этого неизвестного, чей труп найден сегодня вечером в районе очистных сооружений в Новинках.