Ко мне вернулось все: и спокойствие, и уверенность, и некоторая упертость. Сейчас или никогда. До правды оставалось совсем немного, нужно только руку протянуть. Не отступать и не сдаваться!
– Анастасия Ланье, – произнесла я и переложила трубку к другому уху.
– О как! – усмехнулся Шелаев и помолчал немного. – Я думал, пройдет лет семь до того момента, как ты наберешь мой номер, а ты уложилась в три года. Столько ведь времени прошло?
– Да.
– Ты хочешь встретиться? – В его голосе проскользнула ирония.
– Да.
– Не боишься?
– Вас?
– Меня.
– Нет.
– Тебе сколько сейчас лет?
– Восемнадцать с хвостиком.
– То есть уже не ребенок…
– Я не понимаю, о чем вы, – рассердилась я. – Мне действительно необходимо с вами поговорить. Пожалуйста, давайте встретимся завтра.
– Стащила номер моего мобильника у бабушки?
– Да.
– Страшно было?
– Не очень. – Я улыбнулась, но тут же напряглась. Что за дурацкий разговор, что происходит?.. Отчего в душе появилось странное тягучее ощущение слабости, будто этот человек пробирается в меня и выкачивает силы… Хватит, это все мое богатое воображение! – Вы согласны со мной встретиться?
– А какая ты сейчас?
– Высокая, тощая, светлые волосы, зеленые глаза, рот, нос…
Он опять усмехнулся и сказал скорее себе, чем мне:
– Уверен, ты похожа на свою мать.
– Все так говорят, – нарочно твердо произнесла я.
– Где тебе удобно встретиться? Старуха надолго из дома выпускает?
– Мне все равно где, я не слишком ориентируюсь в Москве. Не знаю уютных мест…
– Записывай адрес, – перебил Шелаев. – Ресторан «Старый лев». Знаменка, дом…
Метнувшись к журнальному столику, я схватила ручку, первый попавшийся журнал и стала записывать. От собственной смелости и успеха кружилась голова.
– А во сколько?
– Пусть это будет завтрак. В десять часов.
– Хорошо, я не опоздаю, – деловито подвела я черту.
– Анастасия, – произнес Шелаев насмешливо, – девушки должны опаздывать, не приезжай вовремя, не лишай меня возможности подумать о тебе лишних двадцать минут.
– У меня серьезный разговор, – на всякий случай уточнила я.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Шелаев, бросил «до завтра», и я услышала гудки.
Утром я проснулась от настойчивой мелодии мобильника и, в первую очередь глянув на часы, резко села и убрала с глаз растрепавшиеся волосы. Почти проспала! Наверное, переживания вчерашнего дня подкосили мою нервную систему, и поэтому сознание отказалось встречать утро в привычное время.
– Да. – Я откинула тонкое одеяло и засунула ноги в мягкие махровые тапочки.
– Здравствуй.
– Привет…
Трепетно, с особой надеждой я ждала звонка Павла. Воображала, что он мне скажет и что я отвечу… Хитросплетенье слов, волшебное «можно», огорчительное «нельзя», недосказанность, смятение, жажда, голод… Все вместе на протяжении нескольких обжигающих минут. И мир обязательно вздрогнет, и судьба примет нас в свои объятия, а уж от преград вообще не останется и следа. Преграды, где вы? Я вас не боюсь! Ау-у-у…
Мне очень нравилось быть немножко сумасшедшей, это множило белый пух в душе и переливало счастье всеми цветами радуги. В такие моменты можно придумывать что угодно (абсолютно!) и верить – точно сбудется! За детскую обиду, наверное, стоило помучить Павла, но сердце не просило этого, так зачем же причинять боль, зачем удваивать прошлые горести?
– Как только я раздобыл номер твоего телефона, я… Нам нужно увидеться, я заеду за тобой в любое время, которое ты назовешь. Настя, прошу тебя…
– А я храню твой шарф, – ответила я, сдаваясь окончательно и бесповоротно. – Помнишь, ты подарил его мне?
– Лучше бы я подарил тебе что-нибудь другое, – сердясь на себя, ответил Павел.
Он всегда мне казался старше своего возраста, серьезнее и умнее сверстников, и мне было приятно услышать это ворчание. Я для него – желанная девушка, и он бы с радостью сделал для меня нечто более приятное. Хотя мне все равно: шарф или, например, браслет. Шарф даже лучше! Он хранит тепло Павла.
– Я постараюсь вырваться вечером, днем мы с бабушкой едем на выставку ювелирных украшений.
– Дай слово.
– Даю.
Ох, как же меня знобило, как хотелось бросить все и устремиться к Павлу прямо сейчас. И чтобы стало легче и последняя преграда (тонкая, полупрозрачная) испарилась – нам нужно было вернуться к расставанию и исправить тот день…
Собираясь в «Старый лев», я для уверенности надела короткое бирюзовое платье с хрустальными пуговицами и босоножки на высоком каблуке. Погода стояла прекрасная, и я бы с удовольствием отправилась пешком и подышала воздухом, наполненным цветочными ароматами, но в таком случае я бы пришла к ресторану не раньше трех часов.
Во дворе около машины Коры стоял Тим. Белая майка демонстрировала его широкие плечи и подчеркивала загар, голубые джинсы казались немного великоватыми и были испачканы на коленках. Симпатичный и одновременно разгильдяйский вид.
Сдержанное обаяние Тима подкупало, я вспомнила его другим – в белой рубашке и черных брюках, в образе молодого мафиози. Как же тогда он понравился моим девчонкам-одноклассницам, они завалили меня вопросами и намеками. А я отнекивалась, шутила и испытывала приятные чувства…
– Привет, подвезти? – предложил он.
– А Кора разрешит?
– Она уехала с мужем, а меня нагрузила ерундовской починкой. Поехали, на обратном пути я как раз помою машину. – Тим галантно распахнул дверцу и спросил: – Куда направляешься?
– На деловую встречу, – важно сообщила я и, улыбнувшись, устроилась в кресле.
– Это хорошо, потому что на свидание я бы тебя не повез.
– Да? – уточнила я автоматически, но щеки неожиданно порозовели, я почувствовала себя глупо и неловко. Почему он так сказал? Пошутил? «Не нужно было вспоминать про мафиози… Я же не могу ему нра… ну… то есть… мы никогда…»
– Да. Ты слишком нравишься мне для этого.
Я смогла лишь прижать к себе сумку и тихо выдохнуть:
– Тим…
Он был не из тех, кто специально вставляет нужное слово в нужном месте и еще добавляет пару комплиментов на всякий случай. Наши отношения, возможно, и имели оттенок повышенной доверительности, но мы никогда не обменивались пылкими взглядами, не позволяли себе намеков и мечтаний. Доверительность… Да, доверительность вынырнула на поверхность и на короткое время смешала карты.