После новостей начался боевик. У Олега к горлу подступила тошнота. Он не понимал, как прежде ему могло это нравиться. Ему была противна досконально выверенная, четко сконструированная жестокость. Даже лицо известного актера вызвало у него отвращение. Он нажал на кнопку, и экран погас. Жаль, нельзя было точно так же выключить изображение охваченных ужасом лиц пассажиров самолета. Мир жил по своим законам, отличным от кино. Нельзя было ничего отменить и переснять дубль.

Олег знал, что пережитый страх навсегда останется с ним. Ему досталась незавидная роль человека, видящего больше, чем остальные.

ГЛАВА 20

Когда Олег проснулся, на улице уже рассвело. Солнце, редкий гость зимы, просеивалось сквозь тюлевые занавески на письменный стол, стекало с него на щербатый паркет и ярким пятном подбиралось к дивану. Квадрат окна сиял ослепительной голубизной неба.

«Проспал!» – мелькнуло в голове. Олег резко вскочил, но тут с благодарностью вспомнил, что сегодня никуда не нужно спешить. Он снова залез под одеяло. После постоянного недосыпа понежиться в постели казалось почти непозволительной роскошью.

Глядя на синее небо, Олег подумал, что в такой день торговля шла куда бойчее, чем в непогоду, но тут же отбросил мысль о работе. Нужно было взять тайм-аут хотя бы на день.

Благословенный выходной был как островок спокойствия в море вечной суеты и спешки. В последнее время Олег, точно пловец, застигнутый в шторм, пытался удержаться на плаву среди бурлящих и вздымающихся, как волны, проблем. Дни обратились в сплошную круговерть.

После уроков он бежал на ненавистный перекресток, где, коченея от холода, предлагал диски безразличным водителям автомобилей. Вернувшись домой, усталый и промерзший, он садился за учебники, тщетно пытаясь отогнать дремоту и одолеть заданные параграфы, а с утра усилием воли продирал глаза и снова отправлялся в школу, где играл роль беззаботного баловня судьбы, который запросто может спустить за один вечер немалую сумму.

Однако накопившаяся усталость и постоянный недосып были ничто по сравнению со страхами, снедающими его изнутри. Он боялся, что Маша узнает про то, что он торгует дисками на перекрестке. Она не интересовалась, откуда он берет деньги на развлечения, но вряд ли придет в восторг, если узнает правду. Неудачник не достоин королевы.

С другой стороны его преследовала горькая смесь чувства вины и панического страха, что мать обнаружит пропажу, преследовала его постоянно. Необходимая сумма набиралась катастрофически медленно, потому что на выходных большую часть заработка приходилось тратить на свидания с Машей. Накануне Олег проторчал на перекрестке с утра и до позднего вечера, чтобы сегодня повести Машу в кино. Он и сейчас сновал бы между проезжающих автомобилей, если бы не мать.

Инна Михайловна была категорически против его нынешней работы. Она каждый день пилила его за то, что он не думает о своем здоровье, а он просто не видел другого выхода.

По квартире разлился запах жареной колбасы. Он щекотал ноздри, разжигая аппетит. Олег поднялся с постели и пошел на кухню.

– Чем это так вкусно пахнет?

– Выспался? – улыбнулась Инна Михайловна и поторопила сына: – Иди, умывайся. Завтрак готов.

Она привычным жестом потрепала его по голове, как раньше, в детстве. На какой-то миг все заботы отступили, уступив место мимолетному чувству спокойствия. Олег с ностальгией подумал, что в прежней, размеренной жизни тоже были свои приятные стороны. Наспех умывшись и одевшись, он сел к столу и включил телевизор. Ему было все равно, что смотреть, лишь бы отогнать призраки нерешенных проблем. Он пощелкал переключателем, ни на чем не задерживаясь.

– Хватит баловаться. Дай хоть про погоду послушать, – больше для порядка проворчала Инна Михайловна.

– Чего про нее слушать? В окно посмотри.

– Да перестань ты щелкать кнопками. Уже в глазах мельтешит. Хоть фильм какой-нибудь включи. Посмотри по программе, что там в воскресенье?

– О, сейчас же «Русское лото», – вспомнил Олег, переключая на нужный канал.

– Опять билет купил?

– Нет. Просто интересно.

– Не понимаю, какой интерес? – Инна Михайловна неодобрительно покачала головой. – Не тем у тебя голова забита.

– Ну почему у меня голова все время должна быть чем-то забита? У меня сегодня выходной. Что тебе жалко, что ли?

После неудачной попытки обогатиться за счет лотереи, Олег почти оставил затею выиграть шальные деньги. И все же зыбкая надежда, подобно миражу в пустыне, нет-нет, а манила его. Как измученный жаждой путник, он готов был верить в иллюзию возможного. А чертик азарта так и подначивал проверить, сумеет ли он угадать цифры на этот раз.

– Первым выпал номер тридцать девять, – радостно объявил ведущий.

«Что у них там заело, что ли? В прошлый раз тоже было тридцать девять», – про себя усмехнулся Олег. Он навсегда запомнил этот роковой номер, ведь именно с него все началось. Это была единственная верно угаданная цифра.

«Тройка. Семерка. Туз», – снова вспомнил Олег беднягу Германа из «Пиковой дамы». Теперь он как никогда понимал горечь и разочарование неудачливого игрока.

Следующим выпал номер сорок четыре. У Олега возникло ощущение, что он уже видел эту передачу. Когда по желобку скатился очередной шар, Олега озадаченно произнес:

– Что они там, одну и ту же передачу гоняют, что ли?

– Лотерею не повторяют, – помотала головой Инна Михайловна.

– Но я точно помню эти цифры. Сейчас будет двенадцать, – сказал Олег и вдруг осекся.

От немыслимой догадки его прошибла испарина. Он вскочил и бросился в прихожую за курткой.

– Ты куда? Больше не будешь смотреть? – крикнула вслед Инна Михайловна.

– Буду. Не переключай. Я сейчас, – сказал Олег, суетливо выворачивая карманы куртки.

К счастью, скомканный листок оказался на месте. Развернув его, Олег издал нервный смешок. Все четыре выпавшие к тому времени цифры совпадали.

– Смотри, – он протянул смятый листок матери.

– Что это?

– Выигрышные номера. 39, 44, 26, 12, 6, 18, – как заклинание произнес он. Вот видишь?

Как фокусник, желающий поразить зрителя, Олег указал на экран, где показывали следующий шар.

– Неужели, правда, повтор? – Удивилась Инна Михайловна.

– Нет, это новая передача. Помнишь, я говорил тебе, что могу предсказывать заранее. А ты мне не верила. Теперь видишь?

– А может, все же повтор?

Упорно отказываясь признать чудо, даже если оно было очевидным, Инна Михайловна недоверчиво переводила взгляд то на экран, то на колонку корявых цифр. Олег не обращал внимания на ее скептицизм. Он чувствовал себя обманутым, как Пушкинский герой. Недаром Герман так часто приходил ему на ум. Только тому в лицо смеялась старая графиня, а над Олегом насмехалась сама судьба.