– Вот и отлично, надевайте.
С выбором украшений оказалось сложнее. Прикладывали то одно, то другое, переглядывались и мотали головами – не подходит. Наконец дело дошло до серой матовой шкатулки, в которой обнаружились цепочка из белого золота с кулончиком, серьги-висюльки с маленькими бриллиантиками и колечко.
– Это Карл Антонович подарил, – смущенно сказала Амалия Петровна.
– Годится, – уверенно ответила Катя. – Будете там самой красивой!
* * *
Лицо Филиппа вытянулось, и его голова стала еще больше походить на дыню.
– Вы куда это собрались, милые дамы? – всплеснул он руками, завидя Катю и Амалию Петровну, чинно спускающихся по лестнице. Внешний вид «милых дам» говорил о многом – этот вечер они уж точно не собирались провести в тишине и покое.
– Людей посмотреть, себя показать, – не вдаваясь в подробности, ответила Катя.
– Э-э-э… так дело не пойдет, мне надо позвонить Карлу Антоновичу.
– Зачем?
– Так надо, – резко ответил Филипп и многозначительно посмотрел на притихшую Амалию Петровну.
Бывшая актриса испуганно топталась на ступеньке. Невозможно было понять, чего она хочет больше – остаться в привычной обстановке или отправиться на фотовыставку. Пожалуй, и то, и другое одновременно.
– Мы вернемся часам к одиннадцати-двенадцати, – сказала Катя, давая понять, что разрешение им не требуется.
– Амалия Петровна обычно покидает дом либо со мной, либо с Карлом Антоновичем, – продолжил гнуть свою линию Филипп. Говорить вслух все, что он сейчас думал, он не мог – не хотел расстраивать Амалию Петровну, поэтому усиленно подбирал слова, пытаясь достучаться до разума Кати.
– Представляю, как ей всегда с вами скучно, – фыркнула она в ответ и потянула Амалию Петровну за рукав. – Пойдемте, а то опоздаем.
На улице Амалия Петровна приободрилась. Сунула под мышку лаковую сумочку, расправила плечи и так припустила к дороге, что Катя за ней еле-еле поспевала. Ох уж эти ее перепады настроения! Хорошо, что хоть видения ее пока не посещают.
– Сейчас поймаем машину! – воскликнула Амалия Петровна, цокая каблучками по асфальту. – А лучше – автобус!
– Ни в чем себе не отказывайте, – благословила Катя и почувствовала в душе абсолютную легкость. – Сегодня наш день!
В ответ грянула мелодия очередной русской народной песни:
– Помню, я еще молодушкой была,
Наша армия в поход куда-то шла.
Вечерело, я стояла у ворот,
А по улице все конница идет.
Вдруг подъехал ко мне барин молодой,
Говорит: «Напои, красавица, водой».
Он напился, крепко руку мне пожал,
Наклонился и меня поцеловал…
«Только бы она там какого-нибудь барина себе не подцепила, – подумала Катя, – а то Карл Антонович меня точно убьет…»
Галерея «Луч» – большие серые буквы, подчеркнутые лентой разноцветных лампочек. Добрались! Катя скользнула взглядом по небесно-голубому зданию, явно недавно пережившему ремонт, подмигнула Амалии Петровне и, кивнув на подъезд, стиснутый двумя пузатыми колоннами, загадочно произнесла:
– Вечер только начинается.
И тут же в сумочке задрожал мобильный телефон, Катя поспешила ответить на звонок.
– Здравствуйте, Карл Антонович, – радостно выдохнула она, – как у вас дела?
– Мне позвонил Филипп, – раздался в ответ строгий голос графа, – это правда, что ты уехала вместе с Амалией Петровной?
– Ага, я ее похитила, но не волнуйтесь – выкуп требовать не буду.
– Катя!
– А в чем, собственно, дело? Мы погуляем, развлечемся, ну и все в таком духе, поверьте, в этом нет ничего страшного.
Карл Антонович шумно вздохнул.
– Катя, Амалия Петровна немного больна, и за ней необходимо присматривать. Я лишь хочу быть уверен, что с ней ничего не случится.
– Не волнуйтесь, прошу вас… Вы же доверяете Архипову?
– Безусловно, а он-то тут при чем?
– Так это именно он будет заботиться об Амалии Петровне весь вечер.
Голова Карла Антоновича пошла кругом.
– Вы где? – резко спросил он, пытаясь понять происходящее.
– Идем на вечеринку, посвященную театру. Пара бокалов шампанского, легкая музыка, необременительные беседы, знакомства с новыми интересными людьми – вот что нас ожидает. А за Амалию Петровну не беспокойтесь, за ней действительно будет приглядывать Федор Дмитриевич. Только, пожалуйста, не звоните ему сейчас, он пока не догадывается о своей важной миссии.
– Хорошо, – буркнул Карл Антонович, – передай трубку Амалии, я хочу с ней поговорить.
– Она сейчас не может подойти, – замялась Катя. – Она поет.
– Что?
– Не берите в голову, Карл Антонович. Это от половодья чувств.
– От чего?
– До свидания и ни о чем не беспокойтесь, – ответила Катя и отключила телефон.
А Амалия Петровна действительно пела. Распахнув длинный синий плащ, закрыв глаза, прислушиваясь к бурлящим в душе эмоциям, она тихонько вытягивала давний хит «Старинные часы еще идут, старинные часы – свидетели и судьи…».
– Извините, вынуждена вас прервать, – Катя тихонько дернула за рукав плаща певицы, – нам пора.
– Да, да, конечно! – Амалия Петровна быстро свернула свое выступление и припустила к двери.
Предъявив приглашение, оставив верхнюю одежду в гардеробной, они минут на пять задержались около огромного зеркала, в котором отражались проходящие мимо любители фотоискусства. Народу пока было мало, суету в основном создавали администрация и официанты с подносами, заставленными узкими высокими бокалами с шампанским. Катя посмотрела на свое отражение в зеркале и улыбнулась. Сейчас, в коротком платье цвета горького шоколада, в аккуратненьких черных туфельках на высоком каблуке, с заботливо уложенными волосами (никакого геля и лака – мягко и естественно), Катя себе очень нравилась. Она нетерпеливо оглянулась по сторонам, но знакомые лица ей не встретились.
– Надо бы поймать официанта, – практично предложила Амалия Петровна. – Вот тот белобрысый, с черной бабочкой на шее, очень похож на моего второго любовника. Бедняга умер прямо на сцене, не дожив до сорока пяти лет.
– Он тоже был актером? – решила поддержать беседу Катя.
– Нет, электриком. Проводку закоротило.
– И как вы это пережили?
– Я дала себе слово больше никогда не встречаться с электриками. Опасная профессия, очень опасная!
– Понятно, – протянула Катя и, подхватив с подноса летящего мимо официанта два бокала, добавила: – Пожалуй, я с ними тоже встречаться не буду.