Будущий постоянный покупатель скучал, покуда оформляли эту самую скидку – сумма, Митрофанова посмотрела, все равно осталась астрономической, – подписал чек и поблагодарил, очень вежливо.
– Пойдемте, Катя?..
Митрофанова, злая, как собака, вышла следом за ним.
Уж она-то отлично знала, как у Мани Поливановой сейчас трудно с деньгами!.. Ничего особенного, конечно, но все деньги уходили на тетушкину дачу, а больших гонораров в последнее время она не получала, потому что «разучилась писать», и виноват в этом был один-единственный человек, который только что на ее глазах с такой легкостью отдал бешеные деньги за какие-то дурацкие тряпки!
– Что с вами, Катя?
– Со мной все в порядке.
– Почему вы так рассердились?
– Потому что я ненавижу, когда люди просто так швыряют деньги! Нет, мы все хорошо зарабатываем, конечно, но это не означает…
– Ну, мне на самом деле нужно было переодеться.
– Именно в этом магазине?!
Он остановился, взял ее за руку и повернул к себе.
– Говорите, – велел он.
– Все время, что вы так чудесно отдыхали во Франции, Маня не могла писать, – выпалила Митрофанова. Лицо у него дрогнуло. – Я понимаю, это не мое дело, но она сидела совсем без работы и почти без денег! Она же собиралась к вам в Париж!
– Она не собиралась ко мне в Париж, – холодно перебил он. – Она бы прилетела, если б собиралась.
– У нее денег нет! – крикнула Митрофанова так, что на нее оглянулись прохожие. – Это, знаете, недешево, в Париж полететь! Вам с вашими иностранными миллионами не понять, но так оно и есть! Она все ждала, что вы догадаетесь и пришлете ей этот чертов билет, но куда там! Вот джинсы за восемнадцать тысяч – другое дело! Просто потому, что в мокрых вам противно!
Алекс молча смотрел на нее. Скулы у него медленно покраснели.
– Все знают, что у Мани Поливановой не все в порядке! Даже Анна Иосифовна поняла: она не пишет не потому, что ей лень или неохота! Один вы ни о чем не догадывались, конечно! Вы укатили, оставили ее одну так надолго, что она тут чуть с ума не сошла, а теперь покупаете себе шмотки как ни в чем не бывало!..
– У нее не было денег на билет?! – Он уже понял, что дело вовсе не в деньгах, а именно в том, что он «как ни в чем не бывало», но что еще он мог спросить?.. – Билет стоит всего ничего.
– Представьте себе! – Она смотрела на него, кажется, с ненавистью. – Она все тетушке отдает на какую-то там дачу. Вы знаете ее тетушку? Маня называет ее – дивное существо и во всем потакает! У Мани все просят, а она никому никогда не отказывает, и никто не возвращает! Не отказывает, а сама в последнее время не зарабатывает ничего. Потому что не работает! Так бывает.
– Я знаю, как бывает, – сказал он тихо. – Я много лет после первой книги тоже ничего не зарабатывал. И вам это отлично известно.
– Выходит, вы очень быстро об этом забыли!..
Она вытащила из кармана сигареты и нервно закурила.
– Мне противно, понимаете? – Губы у нее кривились. – Или вы на самом деле просто эгоистичный избалованный ублюдок! Анфан террибль! Делаете, что хотите, всегда!.. Вы пользуетесь людьми и ничего не даете им взамен.
– Какими людьми я пользуюсь, Катя?
Но это был слишком серьезный и страшный разговор, чтобы вести его посреди улицы Петровки!.. У Алекса сильно стучало сердце – а может, зубы? – и бабочка-капустница пропорхала перед самым его носом, безмозглая и совершенно свободная, занесенная сюда, в самый центр Москвы, невесть каким ветром!..
– Здорово, а вы чего здесь торчите?.. – Дэн Столетов стремительно подошел, заглянул им в лица по очереди и сунул Алексу холодную руку. Тот машинально пожал. – Мы же договорились в «Итальянской кофейне» вроде!
– Мы брюки покупали, – сказала Митрофанова злобно и показала пальцем, вложив в этот жест все презрение, на какое только была способна. – Вот эти самые!
Дэна джинсы Алекса Шан-Гирея нисколько не заинтересовали, и вообще ему было все равно, брюки так брюки, какая разница!
– А Маня как?
– Дэн, мне нужно, чтоб ты нашел всю информацию про человека по имени Александр Васильевич Затыкин.
– А чего, есть не пойдем, что ли?.. Я жрать хочу, сил нет!
Дэн потянул носом воздух и оглянулся на ларек, в котором предлагались сосиски в тесте и кофе в пластмассовых стаканчиках. На Петровке, как и на всех других улицах центра российской столицы, соседствовали дорогущие фешенебельные рестораны и палатки с сосисками и шаурмой. И рестораны, и сосиски пользовались повышенным спросом.
– Если не пойдем, давайте хоть по сосиске купим! – Дэн протолкался к палатке, стал в очередь и спросил оттуда: – А кто такой этот Затыкин?
– Певец Романов.
– Фью-ю-ю! – присвистнул журналист Столетов и вышел из очереди. – Ничего себе! А на кой пес он тебе сдался? Или ты купил его диск и проперся?
– Дом, в который приехал тогда Береговой, принадлежит ему.
Катя Митрофанова тихонько охнула. Дэн почесал в затылке.
Они стояли на тротуаре, толпа обтекала их со всех сторон, машины сигналили, надрывались, хотели ехать несмотря на то, что ехать было некуда, солнце светило вовсю, перепрыгивало с зеркальных витрин на автомобильные стекла, и по асфальту скользил жидкий солнечный зайчик – во втором этаже старинного дома мыли окна.
– Это тебе Никоненко сказал?
Алекс кивнул.
– Мне нужно как можно больше данных. На ком он был женат, где жены, кто в любовницах, как связан с Балашовым! Никоненко помочь не может. Он говорит, что у него никаких таких сведений нет.
– Ясен хобот, нет, – сказал Дэн задумчиво. – Это ж тебе не анкетные данные!.. Тут, знаешь, быстро не разберешься… Хотя… Я думаю…
– Что, Дэн? – Это Митрофанова спросила. – Что ты думаешь?
Столетов помолчал, еще раз почесал в затылке, превратившись таким образом из взъерошенного в очень лохматого.
– Тетя Оля! – провозгласил он наконец, и лицо у него просветлело. – Вот кто нам нужен! Она наверняка все про него знает!
– Какая тетя?!
– Моя! Моя тетя Оля!
– Она работает в Интерполе?
– Да не-е-ет, – отмахнулся Дэн. – Гораздо лучше! Поехали, быстро! Она наверняка сейчас дома, творит очередной шедевр. Кать, где твоя машина?..
Тетя Дэна Столетова оказалась на самом деле неопределенного возраста дамой в зеленой шали и почему-то валенках. Она жевала морковку, и вид у нее был отсутствующий.
– Дениска, – удивилась она, завидев племянника с кучей народу, и перестала жевать. – Откуда ты взялся?
– Тетечка! – вскричал Дэн Столетов, нагнулся и расцеловал даму в пухлые щеки. – Кысочка моя! Пупсик мой! Ты одна мое спасение! Вернее, наше! Ты – наше спасение!