Солька сникла и явно устыдилась.
– Хорошо, только давайте уже открывать этот сейф, – сказала она, шмыгая носом.
– Беги к Славке, тащи все инструменты, что у него есть.
Сольку как ветром сдуло.
– Я так рада, что ты пришла, она целый день вокруг этого ящика круги нарезала и на меня косо поглядывала, – призналась Альжбетта.
– Я вот думаю: а вдруг там и денег-то никаких нет, как бы ей с ума не сойти… – вздыхая, ответила я.
У Славки оказался достойный набор инструментов, собственно, профессия обязывает.
Мы осмотрели сейф со всех сторон: никаких винтиков не было, никаких трещинок, даже между дверцей и стенками не было никакого зазора.
– Стамеску и молоток, – потребовала я, чувствуя себя хирургом перед операционным столом.
– Стамеска – это что? – с интересом спросила Альжбетка.
Солька презрительно посмотрела на свою подругу, фыркнула и протянула мне все, что я просила.
– Если бы я спала со столярами и плотниками, – гордо сказала Альжбетка, – я бы тоже все знала.
– Я с ним не сплю! – возмутилась Солька. – Мы друзья.
Пока девчонки выясняли отношения, я пристроила стамеску в то место, где, по идее, должна была открываться дверца, и со всей силы ударила молотком. Девчонки замолчали, я зажмурилась, но сейф равнодушно плевал на нас.
– Будем долбить, – объявила я.
Сначала долбила я, потом Солька, потом Альжбетка. Мы сняли кофты, футболки, закололи мешавшие волосы, мы устали и запарились, но продолжали долбить.
– Сейчас бы как в сказке – бежала мышка, хвостиком махнула… сейф и открылся… – вытирая пот со лба, мечтательно сказала я.
– Мне кажется, девочки, – сказала Альжбетка, – мы идем неверным путем – на нем даже вмятин не остается.
– Много ты понимаешь, – влезла Солька, хватая опять молоток, – может, мы так внутренний замок раскачаем, и он сломается…
– Или его совсем заклинит, – продолжила Альжбетка.
– Альжбетка права, – сказала я, – давай свою тетрадку, будем перебирать…
Солька радостно засветилась: то, что ее утренние старания были оценены, сделало ее поистине счастливой.
Час мы набирали и вычеркивали, набирали и вычеркивали, набирали и вычеркивали… В конце концов я отшвырнула Солькину тетрадку в угол и сказала:
– Так дело не пойдет, давайте думать головой.
– А что тут думать, – решительно заявила Солька, – взрывать его надо!
– Хорошо, только сделаем мы это в твоей квартире, – ехидно ответила я.
– Шифры всегда придумывают такими, чтобы можно было легко запомнить: дни рождения, телефоны… – робко проговорила Альжбетка.
После Солькиных нападок она уже боялась что-либо сказать.
– Молодец, хвалю, неси дневник, ставлю тебе заслуженную пятерку, – оценила я Альжбеткину робость.
– А когда он родился? – поинтересовалась Солька.
– Не знаю, – пожала я плечами.
– Как это ты не знаешь, это же твой бывший начальник?!
– Солька, ты сама себя-то слышишь?.. – удрученно спросила я.
– Не нравится мне это, – Солька заметалась опять по комнате, – он вообще мог взять дату рождения кого угодно, даже своей собаки… Ань, ты не знаешь, у него есть собака?
Нужен был срочный перерыв, и было просто необходимо найти и открыть второе дыхание.
– Давайте все же выпьем, – сказала я, усаживаясь на диван и закидывая ноги на сейф, – куда нам торопиться-то, решим мы эту задачку как-нибудь.
Альжбетка побежала на кухню за рюмками, солью и лимонами, которых у меня нет.
– Я к себе за лимонами не потащусь, – крикнула она с кухни.
– Там апельсин оставался, – ответила я, – тоже штука цитрусовая.
– Текила с апельсином, это… непорядок, – пробубнила Альжбетка.
Первые три рюмки пошли нам явно на пользу. Солька приобрела розоватый оттенок кожи, ее спутанные от нервов волосы улеглись, а руки перестали трогать сейф через каждые пять секунд. Альжбетка, когда выпьет, вообще начинает светиться любовью к окружающим, и сейчас она просто блаженно смотрела в потолок, наверняка мечтая о недалеком порочном будущем. Я же, делая вид, что безмятежно наслаждаюсь ломтиком апельсина, беспрестанно думала, как открыть этот проклятущий сейф. Меня почему-то не оставляла мысль, что я знаю комбинацию этих цифр, вот знаю, и все!
Я глотнула текилы, облизала губы и… в моей голове вдруг пронеслось пятизначное число… Пронеслось и не остановилось… Я сосредоточилась… Сорок четыре триста сорок два… Где я это слышала?.. Откуда это… Сорок четыре триста сорок два… Это же шифр для сейфа в кабинете Селезнева! Любовь Григорьевна посылала меня забрать оттуда документы и деньги!
Я, конечно, не считаю, что все сейфы на свете открываются одним и тем же шифром, но кто знает… может, Селезневу не хотелось засорять голову другими комбинациями?
Я посмотрела на дверцу сейфа – шесть колесиков, а цифр пять, значит, можно попробовать впереди поставить ноль.
Я допила свою текилу и плюхнулась на пол.
– Ну, дружочек, не подведи, – сказала я и стала набирать цифры.
– Ты что делаешь? – сразу заинтересовалась Солька.
– Не мешай, – сосредоточенно сказала я, крутя последнее колесико.
Девчонки замерли: наши сердца не стучали.
Раздался еле уловимый щелчок, я нажала на ручку, и дверца слегка приоткрылась.
Солька сначала издала какой-то легкий писк, а затем спросила:
– Как же так?
– Я просто подумала, что шифр к сейфу в офисе может подойти и сюда.
– А раньше ты об этом подумать не могла?! – спросила Солька, хватаясь за дверцу.
Немало разочарований поджидает человека на жизненном пути. Очень часто кажется, что вот ты уже почти ухватился за свою мечту, за радугу, но потом оказывается, что эта радуга просто плещется в ведре с колодезной водой, а до мечты еще сто верст по бурелому.
Итак, Солька распахивает дверцу….
На верхней полке мы наблюдаем ворох бумаг, карт, журналов «Рыболов-спортсмен», «Вестник молодых ученых», «Вокруг света», «Туризм и отдых» и так далее, вырезки газет, набор каких-то мелков и прочую ерунду.
На нижней полке в прозрачных пластмассовых коробках на мягком поролоне лежат какие-то бесформенные камни: большие, маленькие, средние.
– Мрамор, гранит… – читает Альжбетка надписи на коробочках, – опять мрамор, оникс, известняк, речной камень, галька морская, сланец…
– Да замолчи ты!!! – заорала Солька.
Она выпрямилась и задала своевременный вопрос: