«Забить, что ли, дверь гвоздями?» – с грустной иронией подумал Кирилл.
* * *
Гремя колесиками бордового чемоданчика по асфальту, Валя бежала к дому. Наконец бросив досаждающую тяжесть около скамейки, она влетела в гостиную и… и кудрявое голубоглазое облако мгновенно повисло у нее на шее.
– Мамочка, мамучечка, я тебя люблю! Ты ленивца видела, а крокодила? В следующий раз я поеду с тобой! Ты не звонила целых два дня!
– Крошкин мой, крошкин! – Валя прижала Ксюшу к себе и закружилась на месте. Не удержала равновесие, и они бухнулись на диван. – Больше не уеду, закончились мои командировки! Закончились!
– А подарочки есть? Зуб дракона или кость мамонта?
– Есть, но они не такие кровожадные, как ты думаешь.
– А мы с Софьей Филипповной вчера сделали суперскую поделку. Представь, поляна с цветами… они прямо колышутся… и озеро с фонтаном посередине! Помнишь, я хотела такое устроить у себя в комнате, но дядя Кирилл не разрешил?
– Озеро и фонтан? – переспросила Валя, убирая с лица волосы и усаживаясь поудобнее.
– Да, они маленькие, и все дело в двух пластиковых бутылках. Нажимаешь и – ух!
– Понятно. А что сказала Антонина Сергеевна?
– Она сказала… – Ксюша встала, приподняла брови, выпятила грудь и произнесла: – «Если бы конкурс назывался «Здравствуй, зима!», ты бы, наверное, устроила в школе ледниковый период». Знаешь, мамочка, я уверена – первое место будет моим! А почему у тебя руки в прыщах?
– Москиты покусали, – улыбнулась Валя и… вспомнила о Павле Этлисе. То есть она с ним попрощалась, и он ей совершенно не нужен, а… просто ассоциация с москитами… и с обезьянами, и с крокодилами, и с бананами, и с травой, и с деревьями. Это пройдет. Скоро.
Валя обернулась и увидела Кирилла.
– Привет! – сказал он. – С возвращением. Ты опять похудела? Все, больше никаких командировок. Ксюша, пожалуйста, попроси Ольгу Федоровну напечь блинчиков, будем откармливать нашу путешественницу.
Валя вновь улыбнулась. «Как же я соскучилась, как же соскучилась по ним». Но от ее цепкого взгляда не ускользнуло настроение Кирилла: он рад ее видеть, шутит, но в глазах грусть. Что-то случилось?
Ксюша, тряхнув кудряшками, устремилась в кухню. «Так, сначала надо попросить напечь блинчиков, а рулет с маком остался? А еще был огромный запеченный кусок мяса, острый, правда, ну да ладно. А потом я обязательно познакомлю мамочку с Соней». Она остановилась, сообразив, что первый раз назвала Софью Филипповну по имени, и как-то легко получилось. Вспомнилась фотография на полке этажерки.
Ксюша опять тряхнула кудряшками. Главное – накормить маму, а потом все обязательно получится и распутается! Она же так сильно всех любит, а значит, ничего плохого случиться не может! «А за поделку я точно первое место получу!» И, счастливая, она полетела дальше.
– Как у нас дела? – спросила Валя.
– Нормально, ты действительно вся в прыщах. – Он усмехнулся. – Не передумала еще взваливать туризм на себя?
– Он мой и только мой!
Кирилл засмеялся:
– Пойдем в кабинет, поговорить надо.
Усадив Валю в кресло, он привычно прошелся вдоль шкафов и начал рассказывать о появлении в их доме Софьи Одинцовой. Голос Кирилла звучал тепло. Сменялись кадры, всплывали и тонули фразы, минуты то отдалялись, то приближались. Валя молча слушала, она не ожидала такого… Но обида в душе давно растворилась, и произошло это одиннадцать лет назад, стоило взять на руки пищащий комочек, как появился свет, а каждый следующий день наполнился радостью. Она тогда тоже сделала выбор, наперекор матери, демонстративно покинувшей дом, наперекор всему. И Кирилл ее поддержал. А теперь каждый раз, когда она возвращается домой, на ее шее повисает маленькое кудрявое облако…
– А какая она? – с улыбкой спросила Валя.
– Хорошая.
– А сейчас что делает?
– С утра не выходит из комнаты, и мы ее не беспокоим.
– Я бы хотела познакомиться.
– Спасибо, – тихо ответил Кирилл, и Валя поняла, что одну немаловажную часть истории он ей не рассказал.
* * *
После позднего обеда Ксюша слонялась по дому, подходя то к двери Сони, то к двери кабинета. Почему-то ноги вышагивали именно по этому маршруту, словно она иголка, которая сшивает одно с другим. Туда-сюда, туда-сюда… покрепче, покрепче… И подслушать-то некого! Тишина! Маму беспокоить не хочется, она устала с дороги, но кому-то же нужно задать вопросы. А кому? Не понятно же ничего. А то вдруг станет еще тише.
Определившись, Ксюша остановилась около кабинета, приоткрыла дверь и заглянула в щелку:
– Ты очень занят?
Дядя сидел перед монитором, но в мыслях находился где-то далеко-далеко.
– Заходи, – ответил он.
Пройдя мимо стульев, похлопав спинку каждого ладошкой, Ксюша сделала почетный круг по кабинету и ласковым котенком юркнула на колени к Кириллу.
– Папочка…
– Луны не будет, учительницу в Сибирь не отправлю, – усмехнулся он.
– Ладно, давай поговорим серьезно.
– Давай.
– Ты мне ничего не хочешь сказать? – Ее ушки порозовели.
– А ты мне?
– Ты первый.
«Ксюша, Ксюша… а ведь ты знала куда больше меня… Любопытный твой нос! Или я ошибаюсь?» – подумал Кирилл. Хорошо, что она заглянула к нему. Малышка поймет и, очевидно, даже обрадуется, не зря же она была категорически против расставания с Соней.
– Не хитри.
– Ла-а-адно, – протянула Ксюша. – У меня вопрос…
– Какой?
– Непростой.
– Я тебя внимательно слушаю.
– А Софья Филипповна… она нам кто?
Что он мог ей ответить? Только правду.
* * *
И все же Валентине нужна была храбрость, чтобы встретиться с Соней. Какая она, сестра Никиты? Тогда, давно, он говорил о сестре, но душу переполняла любовь, и казалось, мир постоянно меняет картинки: яркие на другие – еще ярче. Калейдоскоп счастья…
Почти двенадцать лет назад Валя не думала, что судьба вильнет в сторону и через годы ей предстоит вот такая встреча.
Подойдя к двери, она осторожно постучала.
– Открыто, – донесся приятный голос.
«Какая она? Кирилл сказал, Ксюша на нее очень похожа внутренне. Может, моя малышка тоже станет актрисой». Она улыбнулась и нажала на ручку двери. Щелчок – и храбрость уже не нужна.
Соня стояла посреди комнаты и с волнением смотрела на Валю. «Обвела ты меня вокруг пальца, Ксюша… «Комнату мамы я вам показать не могу – запрещено, понимаете?» Понимаю… И ни словечка, ни намека… Представляю, как тебе трудно было терпеть». Она устало улыбнулась.