– Ты уже собралась уходить? Подожди, еще чай с сухарями…
– Нет, нет, спасибо, я наелась. Мне в гостиницу надо… я, пожалуй, пойду.
«Я бессовестная, – думала Сашенька, спускаясь по ступенькам. – Нагло приехала к человеку – «хочу у вас жить»… Разве так можно? У Элеоноры Борисовны муж болеет, а я…».
Она открыла дверь подъезда и вышла на улицу. Если до этого момента она худо-бедно держалась – отчаянию и слезам воли не давала, то тут сникла и тихо заплакала. Где-то в глубине души теплилась надежда, что машина Сергея все еще стоит около подъезда. Вдруг, ну вдруг он решил немного подождать – на всякий случай. Вдруг, он опять захочет помочь… В Москве у нее больше никого нет. Кроме него…
Но машины не было. Сергей давно уехал.
«Какая я глупая», – Сашенька посмотрела на серый асфальт, на тощие бархатцы, торчащие из клумбы, и поплелась в сторону проезжей части.
Усевшись на скамейку неподалеку от памятника Пушкину, она положила сумку рядом, достала из кармана носовой платок и высморкалась. Как она может вернуться? Куда? Командировочный, наверняка, уже распихал свои вещи по полкам ее шкафа и чувствует себя, как дома. Да, она вправе выгнать постояльцев и, кажется, уже есть на это силы, но теперь, после ссоры с Галиной Аркадьевной, после того, как надежда на родственные отношения испарилась без следа, после расставания с Пашкой… возвращаться очень тяжело. Невыносимо тяжело.
И есть же еще надежда. «Принимаем на работу выпускников и молодых специалистов. Стартовая заработная плата – 15 тысяч рублей…». Надо только найти место проживания. Она всхлипнула и вновь заплакала.
– Извините, – раздался спокойный женский голос. – Вы чем-то расстроены? Могу я помочь?
Сашенька подняла голову и увидела высокую, красивую, хорошо одетую девушку. Она стояла в двух шагах – напротив, и ждала ответа. Длинные черные волосы ветром разбросаны по плечам, тонкие губы сжаты, глаза большие в обрамлении бархатных ресниц.
– Нет… наверное, нет… – пробормотала Сашенька, автоматически притягивая к себе сумку.
Девушка не обратила внимания на отказ, подошла и села рядом.
– Меня зовут Марина, а вас как?
– Александра.
– У меня такое чувство, что в Москве вы не так давно. Несколько часов. Я угадала?
Сашенька с удивлением посмотрела на девушку и кивнула.
– Только что с поезда?
– Не совсем…
– Я тоже когда-то приехала в Москву с кучей планов и надежд, – Марина улыбнулась и открыла маленькую лаковую сумочку. – И… и все мои мечты сбылись. Возьмите визитку, возможно, она вам пригодится. У вас здесь есть родственники? Где собираетесь жить?
Вдаваться в подробности Сашеньке не хотелась, она просто сунула руку в карман джинсовой курточки, что бы предъявить Марине адрес Элеоноры Борисовны.
– Вот, – сказала она, разворачивая бумажку.
– Федор Иванович Веревкин. Метро «Перово», улица Утренняя…
«Нет, нет», – хотела остановить Сашенька, но дыхание перехватило. Она вынула из кармана не ту записку… Попутчик-лесовичок – веселый, хороший, добрый Федор Иванович…
– …устроишься, обязательно позвони мне. Возможно, я смогу тебе помочь с работой, – перейдя на «ты», продолжила Марина. – У тебя какое образование?
– Педагогическое.
– Хорошо. Не потеряй визитку.
Новая знакомая встала, улыбнулась и зацокала каблуками к припаркованным вдоль дороги машинам. Сашенька некоторое время смотрела ей вслед, а потом опустила глаза на визитку.
«Образцова Марина Леонидовна
Заместитель главного редактора журнала «Артэль»
Адрес…
Телефон…
Факс…»
Минуту Сашенька пребывала в замешательстве – взгляд прыгал с записки Федора Ивановича на визитку Марины (туда и обратно, туда и обратно), затем она встала, подхватила сумку и спросила у первой встречной женщины:
– Скажите, пожалуйста, а где находится станция метро?
* * *
Утро Федор Иванович потратил на сбор информации: что за индюк появился у Машеньки, как зовут, кем работает, серьезно у них или «закрутилось от скуки»?
Соседки, хихикая, охотно ответили на вопросы, и через пару часов картина обрисовалась неутешительная – мужчина оказался персонажем, увы, положительным. Вдовец, бывший военный, пятьдесят пять лет (моложе Машеньки на три года!), владелец собственного авто (а кое у кого тоже есть драндулет! только он немного не фурычит), трудится завхозом в спортивном комплексе и (о, ужас!) имеет серьезные намерения. И кто он после этого? Стопроцентный индюк!
Федор Иванович так переволновался, что не только принял ванну с душистым мылом, но и подстриг усы, бородку и торчащие из-за ушей рыже-седые кудри. Перегладил скопившееся белье, протер бинокль и подоконник. Отдав за полцены почти все гладиолусы приятелю, торгующему на рынке самолично выращенными овощами, он с энтузиазмом накинулся на яблоки. Резал, чистил, варил компот и варенье, укладывал в банки и закатывал новенькими разноцветными крышками. Он старательно занимал себя чем мог, но привычный покой в душу возвращаться не собирался. Ишь ты, молодого себе нашла! Военного! Ать-два левой, ать-два правой. Тьфу!
Когда раздалась трель дверного звонка, Федор Иванович уже и сам маршировал по квартире – так лучше думалось, да и сидеть на месте расшалившиеся нервы и скрипучая ревность не позволяли.
– О! – поприветствовал он Сашеньку, отступая назад. – Добралась, значит? Молодец.
– Ага, добралась, – согласилась она, вдыхая вкусный аромат яблок. – Извините, я без приглашения.
– Я же тебя приглашал! – Федор Иванович отобрал сумку, швырнул ее на осевший диванчик и добавил: – заходи и располагайся.
Появлению Сашеньки он внутренне обрадовался, надо же кому-то излить свое беспокойство, надо же с кем-то обсудить создавшееся положение, должен же еще кто-нибудь понять трагичность момента!
Саша прошла по потертой ковровой дорожке в небольшую комнату, уютно обставленную незамысловатой мебелью, прислонилась к комоду и с надеждой посмотрела на Федора Ивановича. Позволит ли он… немного пожить у него?
– Ты у родственницы своей была? – участливо спросил он, нервно разглаживая бледно-голубую матерчатую скатерть.
– Я к маминой подруге ехала, – напомнила Сашенька.
– И как?
– У нее муж болеет… и проблемы.
Дальше она говорить не смогла, опять появились предательские слезы.
– Да ты что? – растерянно выдохнул Федор Иванович, устремляясь к гостье. Усадив Сашеньку за стол, он широкой шершавой ладонью погладил ее по голове. – Да ты что! А ну-ка рассказывай…
А с чего начать? Со школы, со сложных отношений с Галиной Аркадьевной, с момента появления первого постояльца, с мальчика Коли и его вечно занятых и недовольных родителей, с Пашки?