Она рассказала детям о том, что случилось, и они очень встревожились; очевидно, даже самые младшие переживали за нее сильнее, чем она полагала. Но когда она позвонила Джейн, та подтвердила, что чувствует себя хорошо. На следующий день Джейн даже прислала Лиз в офис букет цветов, чем совершенно потрясла ее.
На карточке было написано: «Не беспокойтесь, с нами обеими все будет хорошо».
Как только Лиз получила цветы, она немедленно позвонила Виктории.
— Должно быть, ты сбила ангела, а не человека, — заявила та. — Любой из моих клиентов предъявил бы тебе иск за моральный ущерб, за сотрясение мозга, за повреждение позвоночника и смещение таза, а я бы вытрясла из тебя не меньше десяти миллионов долларов компенсации.
— Слава богу, что ты больше не практикуешь, — пошутила Лиз и сама же рассмеялась — впервые со вчерашнего вечера.
— Ты чертовски права, подруга. Но не забывай: в этот раз тебе очень крупно повезло. Если повторится что-то подобное, все может закончиться гораздо хуже.
Так что я надеюсь, этот случай тебя чему-то научит и ты воздержишься от вождения хотя бы на ближайшие две-три недели. А лучше — на пару месяцев.
— Я не могу не ездить, у меня еще так много дел!
— Тогда хотя бы обещай, что будешь очень осторожна, — сказала Виктория, не скрывая своего беспокойства.
— Обещаю.
Она действительно старалась быть очень осторожной, прилагая к этому большие усилия. Состояние ее несколько улучшилось, и, сравнив то, что было, с тем, что стало, она поняла, насколько рассеянной и невнимательной была в последнее время. Это неприятно поразило ее. Лиз решила, что должна как-то переломить ситуацию и взять себя в руки хотя бы ради детей. По выходным она сама водила их в кино и в кафе, играла с ними в кегли, и к Дню святого Патрика [1] — еще одному любимому празднику Джека — они чувствовали себя значительно лучше. Все пятеро если и не были счастливы, то, во всяком случае, заметно повеселели. Они снова смеялись за столом, врубали музыку на полную катушку, спорили из-за того, чья очередь звонить по телефону, и хотя их лица по временам выглядели не по-детски серьезными, Лиз знала, что они перешли ту грань, о которой ей говорил школьный психолог. Мир снова повернулся к ним светлой стороной, и ее дети снова начали вести себя так, как им и было положено в их возрасте. Увы, о себе Лиз ничего подобного сказать не могла. Ее бессонные ночи были по-прежнему наполнены болью и слезами, сюда еще добавился неослабевающий стресс, которому она подвергалась на работе.
Но в пасхальные выходные Лиз удивила всех. Ей невыносима была сама мысль о том, что и эти праздники пройдут, как все предыдущие, — в унынии, тоске и печальных воспоминаниях о Джеке. Лиз решила вывезти детей на озеро Тахо — покататься на лыжах и вообще развеяться.
Поездка произвела на детей поистине волшебное действие. Они обожали лыжные прогулки, но гораздо больше они радовались тому, что мама снова с ними, что она снова улыбается и даже смеется, скатываясь за Меган с ледяной горки. И это было именно то, чего им так не хватало.
А по дороге домой Лиз вдруг заговорила с ними о лете и о том, как они его проведут.
— Но ведь до лета еще несколько месяцев! — капризно сказала Энни. Она недавно влюбилась в мальчика, который жил неподалеку от них, и совершенно не хотела никуда уезжать на летние каникулы. Питер был уже слишком большим, чтобы ездить в летний лагерь, поэтому он подыскал себе временную работу на каникулы.
Его брали лаборантом в одну из ветеринарных клиник.
В будущем Питер не собирался посвящать себя заботе о животных, но эта работа позволяла ему занять время и даже заработать себе сколько-то денег на карманные расходы. Да и Лиз было легче: теперь ей нужно было заботиться только о Джеми и о девочках.
— В этом году я смогу взять только очень короткий отпуск — в конторе слишком много дел, а я теперь работаю одна, — сказала Лиз. — Быть может, мне удастся вырваться на недельку, и ее мы проведем вместе — обещаю. Что касается остального времени, то как все-таки насчет летнего лагеря, девочки? Было бы очень неплохо, если бы вы поехали туда на месяц или хотя бы на три недели. Что касается Джеми, то ему, я думаю, лучше побыть со мной — так мне будет не слишком одиноко. Днем он может оставаться с Кэрол или ходить в школьный лагерь, а вечером я буду его забирать.
— А можно мне будет брать с собой еду? Ну, в лагерь, я имею в виду? — озабоченно спросил Джеми, и Лиз улыбнулась ему. Прошлым летом Джеми уже ходил в лагерь при школе, и ему очень не по вкусу пришлись школьные обеды. Если не считать этого, то в лагере ему понравилось все: и занятия, и дети, и даже «мертвый час», хотя дома он уже давно не спал после еды.
Впрочем, выбирать было особенно не из чего — таких, как Джеми, в загородный летний лагерь все равно не брали.
— Ты сможешь брать свой обед с собой, — пообещала Лиз, и Джеми немедленно просиял.
— Тогда я согласен ходить в школьный лагерь, — сказал он.
«Итак, с мальчиками вопрос решен — остались девочки», — думала Лиз, пока они возвращались домой.
Настаивать она ни на чем не собиралась, по опыту зная, что вопрос скорее всего решится сам собой.
И действительно, сестры спорили о чем-то до самого Сакраменто, но в конце концов все же решили, что летний лагерь — это не так уж плохо, особенно в июле, когда в Сан-Франциско и его окрестностях деваться некуда от жары. Когда же Лиз пообещала, что в августе свозит их на озеро Тахо еще на неделю и что остатки каникул они смогут не только прожить дома, но даже приглашать друзей в бассейн, радости их не было предела.
— А мы будем устраивать пикник на Четвертое июля? [2] — спросил внезапно Джеми, и Лиз не нашлась что ответить. Традицию устраивать пикник в этот день установил Джек. Он жарил на мангале сосиски, закупал напитки для импровизированного бара и также лихо играл одновременно на банджо и губной гармонике.
И теперь, вспомнив все это, Лиз почувствовала, как ею снова овладевают подавленность и тоска.
Она покачала головой и, бросив взгляд на Джеми, увидела, как по щекам сына скатились две крупных слезы.
— Ты расстроился? — спросила она, но Джеми отрицательно покачал головой. Очевидно, его беспокоило что-то еще — что-то гораздо более важное. — Так в чем же дело, дружок? — негромко проговорила она, и Джеми шмыгнул носом, прежде чем ответить.
— Я только что вспомнил… Теперь я не смогу участвовать в Специальной олимпиаде.