На дороге появилось маршрутное такси, я отчаянно замахала свободной рукой и, продолжая разговор с Димоном, влезла в микроавтобус.
– Забудь о своей оплошности, не грызи себя, ты, как правило, глупо не прокалываешься.
Из трубки донесся хруст: хакер утешал себя чипсами.
– Я вдруг подумал, – прокряхтел он, – почему мать Лены внезапно отправила дочь в деревню, в глушь, в Саратов?
– Цитируешь «Горе от ума» [7] или Лена правда очутилась в Саратове? – уточнила я.
– Демонстрирую образованность, – хмыкнул Димон, – надеюсь поразить тебя своей начитанностью.
– Если человек вспоминает про бедного Йорика или не успевшую помолиться на ночь Дездемону [8] , это не означает, что он обожает старика Вильяма, – язвительно заметила я, – он просто слышал крылатые выражения от других.
Димон вернулся к прежней теме:
– По какой причине девочку из Москвы отправили к дальней родственнице?
– Набедокурила, – предположила я, – секс, наркотики, рок-н-ролл, вот мать и выдернула дочь из неподходящей компании.
Димон закашлялся, я чуть не оглохла и возмутилась:
– Прекрати лопать чипсы.
– Никогда их не ем, гадость какая, – возмущенно парировал Коробок, – это кукурузные хлопья. Знаешь, где провела почти год Лена? В Бодольске.
Я чуть не уронила телефон.
– Где?
– В Бодольске, – повторил Коробок, – городке, где жила биологическая мать Ани, Олеся Семеняка.
– Вот это совпадение! – ахнула я.
– Чудес не бывает, – буркнул Димон. – Я предположил, что Лена в шестнадцать лет по глупости забеременела. Ее мать, в отличие от школьницы, понимала, чем грозит появление младенца, и постаралась это скрыть от общественности.
– Метро, – объявил водитель, – вылазьте!
Пассажиры цепочкой потянулись к двери, я вышла последней и встала около магазина косметики, продолжая слушать Димона, а Коробок тарахтел дальше.
Он узнал, что мать Лены принесла в московскую школу справку, в которой указывалось: ученица Макарова сломала позвоночник и находится на лечении в ЦИТО. Бумажка вполне удовлетворила школьное начальство. Но в институте травматологии никогда не выхаживали Елену Макарову, там о ней даже не слышали. Зато в роддом города Бодольска была помещена семнадцатилетняя девушка с таким именем и фамилией. После родов Елена заболела маститом, ее перевезли в больницу, сделали операцию. Угадай, с кем она лежала в одной палате? Кто еще мучился воспалением? Олеся Олеговна Семеняка!
– То есть Лена и Олеся были знакомы? – уточнила я.
– Более чем, – подтвердил хакер, – они поступили в одну ночь, обеим одновременно провели секторальную резекцию, потом девицы очутились на соседних койках. Совместные переживания сплачивают, думаю, Семеняка и Макарова подружились. Дальше события развивались по такому сценарию.
Елену из клиники забрала Антонина Семеновна Макарова, девочка провела в Бодольске еще месяц с небольшим. Лена недолго возилась с новорожденной, уехала в Москву, вышла в скором времени замуж за Виктора, а через пять лет удочерила Аню.
– А куда делась дочь Лены? – воскликнула я.
– Никуда, – хмыкнул Димон, – ее судьба покрыта мраком неизвестности. В роддоме выдали справку о рождении, и все. Больше никаких документов я не обнаружил. Думаю, она осталась в Бодольске. У Семеняки тоже своя история. Она назвала ребенка Аней, зарегистрировала его в загсе. Дальше… неизвестность. Через некоторое время после появления на свет дочери Олеся вышла на службу. Она вела себя не как молодая мать. Отсиживала полный рабочий день. А потом погибла в автоаварии.
Я попыталась привести в порядок расползавшиеся мысли:
– Если девочка Семеняки неизвестно где, то кого удочерили Киселевы?
– Свою Аню, – пояснил Димон. – Полагаю, Лена забрала дочь из Бодольска, каким-то образом сумела договориться с Владой Сергеевной, и та озвучила Виктору историю о маленькой Маугли, удивительно похожей на Киселевых.
– Аня – это Аня! – подпрыгнула я. – Ничего не понимаю! Зачем Лене выдумывать немыслимую историю?
Димон тихо засмеялся.
– Таняша, ты порой демонстрируешь удивительную наивность. Лена осталась одна, средств к существованию нет, а тут подворачивается Витя, который мечтает о большой дружной семье. Он не богат, но честен, порядочен, надежен, имеет ремесло в руках, он старше Лены, значит, будет холить и лелеять молодую жену.
У Леночки нет образования, у нее нет даже школьного аттестата, а еще у девушки отсутствуют карьерные амбиции, ей неохота ни учиться, ни получать профессию, ни добиваться успеха. Лена согласна на роль домохозяйки и быстро идет в загс с Виктором. Она надеялась родить не менее трех детей. Виктор хоть и старше жены, но ему в тот момент было всего тридцать с небольшим.
Мне послышалось в речи хакера неодобрение, и я сказала:
– Еще в Библии написано: плодитесь и размножайтесь. Не всем суждено быть Марией Кюри. Домашнее хозяйство тоже работа, причем не из легких.
– Не знаю, но верю тебе, – согласился Коробок. – Виктор в отсутствие наследников принимается воспитывать Лену. Он заставляет ее экстерном окончить школу, отправляет в медучилище, Елена выходит на работу, ей даже она нравится. Молодая женщина служит в детской больнице, но своих детей у нее нет.
– И тогда она, вспомнив про свою Аню, забрала ее у тетки, сговорилась с Владой Сергеевной и удочерила собственного ребенка, обманув Виктора? – выпалила я.
– Бинго! – воскликнул Димон. – Волки сыты, зайки целы.
– Ошибка в рассуждениях, – занервничала я.
– Ну, говори, – потребовал Коробок.
– Если мы примем твою версию, то вся история с самого начала не имеет ни малейшего смысла, – сказала я. – Лена пришла к Чеславу с просьбой отыскать родителей Ани. Мотивация приемной матери казалась простой: кто бросает на пороге детдома девочку, не умеющую в пять лет нормально разговаривать? Очевидно, наркоманка, алкоголичка, психически нездоровая особа. Виктор воспитал в Ане редкостную самоуверенность, дал девочке отличное образование, внушил ей мысль о ее исключительности. Отец хотел как лучше, он считал, что женщине с завышенной самооценкой легче идти по жизни. Сам папочка завел простую жену, увлеченную выпечкой пирожков и наведением уюта, но для дочки захотел иной судьбы.
В результате Аня обожала отца, ощущала с ним духовное родство и снисходительно относилась к маме. После кончины Вити Лена не могла справиться с Аней и решила: пусть Чеслав найдет ее настоящую мать. Посмотрит девочка на пьянь мерзкую, притихнет, сообразит, что в жилах у нее течет не царская кровь, и оценит по достоинству Лену. Глупо, но могло сработать.