– Не получается? – хихикнула я.
Начальник смущенно кивнул.
– Леня приехал, замерз, я решил его горячим кофе угостить, а агрегат не фурычит. Чего он хочет?
– Любви и ласки, – ответила я, с силой опуская на корпус закапризничавшей машины деревянную доску, на которой мы готовим себе бутерброды.
В ответ раздалось бульканье, фырканье, потом в картонный стаканчик стала приступообразно поступать коричневая жидкость.
– Любовь и ласка, говоришь? – вздохнул Чеслав, разглядывая деревяшку. – Ну-ну.
– Иногда помогает грубая сила, надо понять настроение кофемашины и сообразить, чего она на данном этапе желает, – поделилась я личным опытом. – Кстати, тостер включается лишь после того, как шандарахнешь по нему кулаком.
– Купите новый, – распорядился начальник.
– Старый еще пашет, – не согласилась я.
Чеслав осторожно понес полные стаканы к своему кабинету.
– И кофемашину поменяйте, – дудел он на ходу, – что за ерунда с доской?
– Мне нравится процесс воспитания электроприборов, – крикнула я вслед ему, – ощущаю себя владычицей тостеров и прочих кухонных прибамбасов.
– Лень, открой дверь, а то разолью, – попросил Чеслав, пропустивший мимо ушей мою шутку. Створка незамедлительно распахнулась, Чеслав, не сообразивший, что стоит слишком близко к двери, получил по рукам. Стаканчики шлепнулись на пол, добытый с боем кофе быстро впитался в дорожку. Я живо юркнула в комнату к Димону. Начальство очень не любит, когда к нам, гремя ведрами, приходят уборщицы. Сейчас он попытается всучить тряпку мне. Лучше очутиться подальше от места крушения эспрессо и сделать вид, что по горло завалена работой.
– Чао! – помахал из-за компьютера Димон. – Наши дела плохи, совсем плохи, ужасно плохи или отвратительны? Эй, у тебя щека опухла.
– Где? – испугалась я.
– На щеке, – дал замечательный ответ хакер, – правой.
– Зуб болит, – призналась я. – Представляешь, ездила в клинику «АЗЛ», и, пока беседовала со стоматологом, верхнюю челюсть начало дергать.
– Шалости психики, – не удивился Димон, – хотя со мной наоборот происходит. Запишусь на свидание к бормашине, приду к кабинету и… как рукой сняло, ничего не болит, кариес прошел, нервы заросли.
– М-м-м, – простонала я.
– Иди к дантисту, – посоветовал хакер.
– Никогда, – отрезала я, – боюсь их до потери пульса. Вроде в Интернете можно купить специальный набор, чтобы самому поставить пломбу, один врач мне сказал, он еще отметил, что получается удивительный результат.
– В сети легко найти одежду из кожи черта или ядерную боеголовку, – хмыкнул наш гений.
– Сделай одолжение, найди, – заныла я.
Димон покрутил пальцем у виска.
– Ты того, да?
Я попыталась выдавить из глаза слезу.
– Тебе трудно?
Коробков начал нажимать на клавиши.
– Прикольно, – объявил он, – суперобъява.
Я села поближе к монитору и сосредоточилась на сообщениях граждан.
«Продаю оригинальное масло для тела в виде свечки».
– Так бывает? – удивлялся Димон. – Либо жидкое, либо твердое, одновременно маслом и свечкой быть невозможно.
– Давай позвоним? – предложила я.
– Делать больше нечего? – не согласился Коробок.
– Интересно же, – не успокаивалась я, – всего-то минута. Алло, вы маслом торгуете? Ой, здорово, а как оно в свечу превратилось? Ага… угу… о… о! Спасибо! Нет, не надо!
– Ну что? – полюбопытствовал Димон, я откашлялась.
– Масло в виде брикетов, из него торчит фитиль, его поджигают, субстанция плавится, к упаковке дается ложка, мужчина черпает жидкость и наносит на твое тело.
– Мужик тоже в комплекте? – язвительно осведомился хакер.
– Да, – пояснила я, – тот самый, что объявление поместил. Приезжает и мажет тех, кто приобрел свечу.
– Врешь! – не поверил Димон.
Тут у меня заработал телефон, я приложила аппарат к уху и растерялась.
– Где вы взяли мой номер? Он не определяется! Нет, я же сказала, свеча нам не нужна и вы вместе с ней тоже. Извините, я не планирую подобную покупку, больше не звоните!
Коробков присвистнул.
– Продвинутый перец, имеет аппаратуру расшифровки антиопределителя. Лучше не интересоваться странными объявлениями.
– Прекрати занудствовать, – рассердилась я и схватилась за щеку. – Лучше найди «Самопломбирователь зубов».
– Он называется «Домашний дантист», – сказал хакер, – состоит из пломбировочного материала, ершиков, кондиционера…
– Заказывай! – потребовала я.
– …рассчитан на избавление от кариеса восьми штук…
– Мне хватит! Сейчас же звони! Или дай, сама заказ сделаю!
Я вновь схватилась за трубку.
– Осторожно. Вероятно, прибор привезет парень, который захочет лично провести экзекуцию, предварительно раздев заказчицу, – предостерег Димон.
Но мне уже ответил женский голос, и мы договорились о доставке и оплате товара. Я едва завершила беседу, как из коридора раздался голос Чеслава:
– Таня, Дима, идите сюда.
Мы потрусили в кабинет начальника, и фразу: «Спасибо, около полуночи меня вполне устроит», – я произнесла уже в комнате Чеслава.
– Что ты собралась делать в столь поздний час? – моментально спросил хозяин кабинета.
Я замялась, а Димон меня мигом сдал:
– Зубы чинить, ей на дом привезут бормашину.
– Все подкалываете друг друга, – успокоился Чеслав, – садитесь и послушайте Леню.
Мы устроились у большого стола, Ярошенко открыл папку.
– Елена Кротова не Елена Кротова, а…
– Галина Юдаева! – подпрыгнула я. – Можно расскажу?
Чеслав укоризненно цокнул языком.
– Пусть говорит, – по-рыцарски согласился Леня, – ну охота человеку первым высказаться.
Когда я завершила свое выступление, Леня похлопал рукой по папке.
– Теперь моя очередь. Я решил проверить, что случилось с Агатой, правду ли говорила Эстер о смерти сестры Тима, и вот что выяснил. В свое время в Москве орудовал серийный маньяк, которого прозвали Дед Мороз.
– Он дарил подарки? – хмыкнул Димон.
– Не смешно, – остановил хакера Ярошенко. – В самом конце декабря, тридцать первого числа, утром или днем в столице находили труп молодой женщины. Несчастная обычно была задушена, затем раздета и оставлена голой. Места, где находили убитых, разнились, они никогда не повторялись. Определить личность погибших не удавалось, все были не судимыми, их никто не искал, отпечатков пальцев в базе не было, зубные карты ничего не давали. Преступник действовал очень осторожно, вероятно, он знал жертв и то, что они не имеют особых примет, ни шрамов, ни татуировок. Следствие тихо въехало в тупик. Один труп в год, как презент под елку. Когда число убитых подкатило к пяти, дела объединили, и стало понятно: орудует необычный маньяк. Удивляла периодичность преступлений, одно за двенадцать месяцев. Потом тип женщин. Да, все были молодые, не больше двадцати лет, но фигура, цвет волос, глаз, рост совершенно разные. Убийца не вступал с несчастными в половые отношения, его интересовал не секс, а убийство. И преступник практически не оставлял следов. Судя по положению тел, а их укладывали в классической позе покойника, на спине, со скрещенными на груди руками, психолог предположил, что преступник испытывает раскаяние после содеянного. А еще останки были завернуты в одеяла, самые затрапезные, такие используют в больницах, армии, детских садах. Начали разрабатывать одеяла, но потом бросили бессмысленные поиски.