– Почему в Лондон?
И тут он понял, что должен ей сказать. Он ведь за этим и приехал. Но, увидев ее, понял, что и без того уже причинил ей слишком много боли. И даже если она его еще любит, двери все равно уже закрыты. Это можно было прочесть в ее лице.
– Я ушел от Бет. Нам обоим хватило месяца, чтобы это понять. Но мы все пытались что-то склеить – ради детей. Но так, наверное, не делается. Расстались, как говорится, добрыми друзьями. – Лайам вздохнул.
Саша напряженно следила за ним, пытаясь уяснить, что он сейчас сказал. Она вдруг опять подумала, что он ей привиделся. И эти его слова… Может, его вообще здесь нет? Может, это сон какой-то? Видение? Очень правдоподобная галлюцинация?
– Что ты сейчас сказал?
– Говорю, мы с Бет расстались. Разводимся окончательно и бесповоротно. Завтра я лечу в Лондон. Хотел увидеть тебя перед отъездом. Что-что, а извиниться перед тобой я уж точно должен. – Он знал, что того, как он с ней обошелся в прошлом декабре, ничем не искупить. Но он делал это ради жены и детей. Слабое оправдание, но тогда это казалось единственно правильным решением. И Саша это тоже понимала.
– Ничего ты не должен, – возразила она. – Ты поступил так, как считал нужным.
– И чуть тебя не убил!
– Я же жива! – Она медленно села. – Я крепче, чем ты думаешь.
– Нет. Ты крепче, чем ты сама думаешь. Не было дня, чтобы я о тебе не думал. Постоянно. – Он протянул руку, и она увидела свои часы.
– Я тоже, – призналась она. – Так что мы теперь будем делать? – Они смотрели друг другу в глаза, но рук не протягивали. Так друг к другу и не прикоснулись. Наверное, теперь этого уже никогда не будет.
– Возможно или невозможно? Тебе решать, – тихо проговорил он. Подул холодный ветер. И тут Лайам придвинулся к ней ближе. Они почти касались друг друга. – Что скажешь?
– Лайам, я никогда не думала, что ты вернешься, – проговорила Саша. Трудно было поверить, что он вернулся. А еще труднее – знать, по какой причине. Он так часто от нее уходил, а она потом умирала.
– Я и сам не думал. Не думал, что смогу.
Ему хотелось ее поцеловать, но решать должна была она. В прошлый раз решал он. Сейчас ее черед. И любое ее решение он был готов принять.
– Ну, так как? – Он не хотел на нее давить, но ничего другого не оставалось.
– Не знаю. – Она сидела и смотрела на море. И вдруг повернулась к нему с улыбкой, – вообще-то, знаю. Я думаю, сейчас уже неважно, «возможно» или «невозможно». Жизнь дает нам столько шансов, сколько дает. А потом вдруг возникает еще один, безо всяких на то причин. Люди умирают, уходят, возвращаются. Наверное, если любишь, это все неважно. Я тебя люблю, Лайам. Всегда любила. Сильней, чем я сама могла представить.
– Я тоже. Когда я ушел, думал, что умру. Но тогда я не мог поступить иначе.
– Я знаю. – Она снова улыбнулась, и он поцеловал ее. Нежно и осторожно. Это было похоже на прикосновение летнего ветерка. Он всегда помнил вкус ее поцелуев, нежность ее объятий. И, уходя, взял с собой. Бет это поняла раньше его и, будучи великодушным человеком, отпустила его назад.
Он снова поцеловал Сашу и прижал к себе, а она что-то шептала, уткнувшись ему в грудь. Он не столько расслышал, сколько почувствовал, что она говорит, и заглянул ей в лицо.
– Что ты сказала?
– Возможно. – Это был шепот, но на сей раз он расслышал. – Возможно, – повторила она. Это было то, что он жаждал от нее услышать, ради чего он жил вдали от нее все это время. Он крепко притянул ее к себе, а она подняла глаза, заглянула в его родное лицо, которое теперь, как когда-то давно, было совсем близко, и рассмеялась. – Возможно. Нет, наверняка!