«Кривит душой адмирал, — подумал Сашка. — Не знал бы — сразу ответил».
— Ну нет, так нет, — беспечно сказал он. — Хотя и жаль. Нам бы эти деньги сейчас очень пригодились. Тогда сразу перейдем ко второму вопросу. Как вы себе представляете свою будущую судьбу? — И, не желая снова подвергать адмирала новым мукам поиска подходящего ответа или, в случае ответа слишком категорического, ставить себя и его в безвыходное положение, сам же и продолжил: — Мне поручено предложить вам вновь возглавить Черноморский флот. В предвидении возможной босфорской операции, которую судьба не позволила вам провести прошлый раз.
Осенью 1916 года, после того, как полной неудачей закончилась грандиозная операция англо-французской эскадры по штурму Дарданелл, начатая торопливо, в единственном стремлении не допустить занятия проливов Черноморским флотом, адмирал Колчак начал готовить собственный детальный план. Овладение Босфором и Дарданеллами должно было состояться летом семнадцатого года, в разгар намеченного на этот срок генерального наступления русской армии и войск союзников на всех фронтах.
Овладение Босфором Колчак замыслил начать с высадки большого, в составе двух-трех специально подготовленных дивизий, десанта, согласованного с наступлением Кавказской армии от Трапезунда. После захвата пехотой береговых батарей с тыла флот должен был начать прорыв в Мраморное море… Более тщательно проработанной и подготовленной операции такого масштаба военно-морская история еще не знала. Но увы…
Поэтому слова молодого генерала Колчака ошеломили.
— Это глубочайшая тайна, Александр Васильевич, даже о самом факте разработки операции знают всего два-три человека, а уж о деталях… Поэтому до получения от вас согласия принять командование флотом и нашего прибытия в Севастополь никаких подробностей я сообщать не имею права. Если же вы отнесетесь к моим словам с пониманием, то по пути я вам кое-что расскажу. Эдак в виде фантастического романа…
— Более чем фантастика, ваши слова — чистый бред, прошу меня извинить. Такое могло быть возможно при наличии боеспособной армии и флота, когда проливами владели турки… Сегодня же?! Черноморский флот практически уничтожен, армия Юга России… Возможно, она сильна, раз принудила большевиков к миру, но воевать против всей Антанты?! Вы понимаете, я не могу испытывать добрых чувств в отношении столь подло нас предавших союзников, но соотношение сил я в состоянии оценивать здраво!
— Не волнуйтесь, ваше превосходительство. Я похож на человека, способного шутить подобным образом, а тем более на сумасшедшего? Да и, к примеру, сочли бы вы возможной хотя бы эту нашу операцию, которая, даст бог, завершится вполне благополучно? Даже беспримерной отваги предводительствуемых вашим покорным слугой офицеров вряд ли хватило бы… Потребовалось кое-что еще.
— Что же, позвольте вас спросить?
— А вот это, ваше высокопревосходительство, тема нашей следующей беседы. Сейчас же, с вашего позволения, я хотел бы пригласить капитана Кетлинского и еще нескольких участвовавших в вашем освобождении офицеров на торжественный по этому случаю ужин…
… Ровно через двое суток, когда декабрьская пурга за окнами набрала настоящую силу, идущий впереди бронепоезд растопил и третий свой паровоз, бронированный «Э-р», обычно используемый только во время выхода на боевые позиции, прицепив вдобавок к нему косой пятитонный щит снегоочистителя, скорость движения снизилась, но эшелон продвигался на запад, не выбиваясь пока из графика. Шульгин то читал, то подремывал под вой метели и не сразу расслышал деликатный стук в дверь. Сашка, отложив томик Монтеня (как уже было сказано, «современных» книжек он здесь читать не мог), сбросил ноги с дивана.
Гардемарин Белли, которого Кетлинский пока использовал в качестве вестового, подчеркнуто вежливо сообщил, что господин адмирал просит господина генерала к себе.
«Однако, — подумал Шульгин, — выздоровление „пациента“ идет хорошими темпами».
Судя по расчету времени, они подъезжали к Тайшету.
Колчак был собран и мрачен. В купе густо висел табачный дым. Два патрубка вентилятора в потолке не успевали очищать воздух. На столике, обратил Шульгин внимание, лежала книга Николсона «Как делался мир в 1919 году» на английском языке, изданная в Лондоне, которую он сам же и дал почитать адмиралу. В ней подробно описывался процесс поготовки и заключения Версальского и сопутствующих договоров, подводивших итоги Первой мировой войны (без участия России в каком угодно качестве).
— Генерал, вы знаете, я долго думал над вашим вопросом, — сказал Колчак, чуть наклонив безупречно, насколько позволяла корявая стрижка тюремного парикмахера, причесанную голову. — Особого выбора у меня нет. Прав я или ошибаюсь, но часть «золотого эшелона» совсем недалеко от нас. От станции Тайшет начинается ветка строившейся перед войной железной дороги. Она должна была идти на Братский острог и далее к северу. Успели построить не более сотни верст. Предчувствуя, что до Владивостока нам доехать не удастся, мы, в предвидении будущей борьбы и в надежде, что кому-то еще удастся вернуться, решили укрыть часть золотого запаса там, где его искать не будут и найти незнающим практически невозможно. Мы отогнали те самые шестнадцать вагонов с наиболее ценной частью груза по этой ветке, замаскировали их в недостроенном тоннеле, после чего разобрали рельсовый путь и взорвали небольшой мост. Очевидно, мои офицеры оказались верны слову, раз судьба вагонов до сих пор остается тайной…
— Или некому больше эту тайну разгласить. Не слишком многим вашим соратникам удалось добраться до конца пути. Некоторые ушли в тайгу, некоторые в Монголию и Китай, большинство же… Вы можете показать точное место?
— Я покажу, где находилось ответвление Амурской дороги, дальше ошибиться невозможно…
Сашке пришла в голову новая мысль.
— А как же местные жители? Они ведь могли видеть что-то. Целый поезд ушел по ведущей в никуда ветке, потом исчезли рельсы… Естественное любопытство, соответствующие разговоры…
— Местных жителей там не было. Был заброшенный полустанок и остатки бараков строителей… И разве не отменяет ваших сомнений факт, что эшелон до сих пор не найден?
Шульгин решил не задавать больше вопросов, которые могли поставить адмирала в неловкое положение.
Все остальное составляло не слишком сложную техническую проблему.
Дождавшись, пока пурга несколько утихнет, ремонтная группа бронепоезда за сутки восстановила четыреста с небольшим метров пути, тем более что отвинченные рельсы валялись тут же, по сторонам насыпи, в глубоком снегу.
И вот наконец из черного портала тоннеля медленно выполз тендер паровоза, а за ним потянулись покрытые льдом грязно-бурые двухосные товарные вагоны, в просторечии — те самые теплушки. Летом и осенью со сводов недостроенного тоннеля обильно просачивались грунтовые воды, а с наступлением морозов вода замерзла, покрыв вагоны где гладкой ледяной коркой, а где причудливыми наростами сталактитов и сталагмитов.