— Само собой, — легко согласилась Дайяна. Пожалуй, что и слишком легко. — У тебя уже неплохо стало получаться взаимодействие с Сетью. Если не заблудишься, конечно, проще будет договориться, чем через посредника.
— На этом и поладим. Я сейчас уединюсь в кают-компании и поищу выход в астрал. Найду — хорошо. Тогда и за тебя словечко замолвлю, отмечу твою роль в дипломатической миссии. Ну а если соглашения достичь не удастся или вправду заблужусь, тогда вы сами отсюда выбирайтесь. Можете катером спуститься вниз примерно на полторы тысячи миль, а там до вашей базы совсем недалеко, за сутки пешком дойти можно…
Дайяна, показывая, что такое решение ее вполне устраивает, снова вытянулась на узкой койке, прикрыла рукой глаза от света лампочки.
Новиков вышел из каюты, запер дверь. Что-то здесь не то. Ведет себя аггрианка неадекватно. Слишком подчеркивает свою незаинтересованность в исходе дела. Хочет тем самым заставить его поступить определенным образом? Каким? Если очень хорошо разбирается в людской психологии, в логических связях высших порядков, то угадать ее истинные интересы практически невозможно, любое решение будет равно справедливым или ложным, поскольку как догадаться, на каком уровне следует остановиться? Но если она мыслит стандартно, то искать контакта с Держателями нельзя ни в коем случае.
Успокоиться и просто ждать «спасательную экспедицию»? А сколько ее придется ждать? Хорошо, если сутки-двое, а то ведь можно опять оказаться во власти парадоксов. Весь проведенный на Валгалле первый год их «эмиграции» уложился в несколько московских дней, да и то потому, что несколько раз они включали установку и тем невольно корректировали разницу в скорости течения времени. А вообще-то по отношению к Валгалле время на Земле просто стояло. Что вначале им очень понравилось — здесь они могли жить сколько угодно, практически не старея, а потом вернуться домой чуть ли не в день и час отправления.
Андрей заглянул в каюту Сильвии. Леди Спенсер спокойно спала, демонстрируя завидное самообладание или просто фатализм.
Он прошел в тесную по меркам прогулочной яхты, но вполне просторную для военного корабля такого класса кают-компанию. Целых двенадцать квадратных метров, и можно стоять, не нагибаясь, даже при его росте.
От нечего делать, чтобы время шло быстрее, разболтал в чашке две полные ложки растворимого кофе, взял с полки рукописный журнал последнего путешествия на «Ермаке» к истокам Большой реки, развернул тщательно вычерченную Воронцовым карту.
Если Антон не появится в ближайшее время, то есть к утру, надо будет заводить движки и двигаться на север, к Штормовому озеру. Хоть будет занятие, интересное само по себе и отвлекающее от грустных мыслей. А если вдруг придется подзадержаться? Вот здесь, в трехстах примерно милях вверх по течению, они открыли глубокий, окруженный скалами фьорд, где и зазимовать в случае чего гораздо удобнее, чем у берегов главного русла. Только даже думать о зимовке на маленьком катере в обществе двух инопланетянок не хотелось. Был, конечно, и другой вариант. Через несколько дней аггриане, обыскав все окрестности Форта, наверняка оттуда уберутся, и можно вернуться обратно, очередной раз оставив их в дураках. А зимовать дома гораздо лучше, чем во льдах…
Ничего другого ему в голову не приходило. Исчерпал он, наверное, запасы сообразительности и предприимчивости, тем более что играть на чужом поле у него привычки не было. Главное, он не знал правил такой игры.
И непередаваемым счастьем казалось ему сейчас вернуться в Москву или Севастополь, забыть о своих чудесных способностях и «долге перед Вселенной». Он готов был подписать любое обязательство, вроде как в прошлом веке пленные офицеры взамен освобождения давали честное слово не участвовать больше в данной войне… Или диссиденты признавали свои заблуждения, чтобы не садиться (неизвестно зачем) на пять-семь лет в тюрьму.
Несколько позже он вспоминал о своих малодушных мыслях с удивлением и даже склонен был отнести их на счет постороннего психического воздействия — со стороны Дайяны, ее соотечественников или самих Держателей.
Потому что в момент охватившей его глубокой депрессии, когда Андрей разрывался между желаниями идти к Дайяне и соглашаться на любой вариант, который позволит ему вернуться на Землю, включить «синхронизатор» и потребовать у Антона немедленно забрать его отсюда или же просто напиться так, чтобы ни о чем не помнить, на противоположной переборке раскрылся знакомый межпространственный экран, за которым Новиков увидел гостиную московской квартиры в Столешниковом и ухмыляющуюся физиономию Сашки Шульгина. Фасон-то он держал, стараясь соответствовать избранному имиджу, однако Андрей видел, что дается ему это предельным напряжением воли.
— Шагай сюда, быстро. А то неизвестно, сколько канал продержится…
— Но пару минут продержится? Я сейчас… — Не слушая, что еще говорил ему вслед Шульгин, он выскочил в узкий коридор, распахнул дверь каюты Сильвии, схватил ее за руку, не тратя времени даже на то, чтобы разбудить, протащил через кают-компанию, не обращая внимания, как она ударяется плечами и коленями о переборки, стулья, край стола. Только вскрикивает испуганно в полусне…
Толкнул в проем окруженного фиолетовой рамкой экрана.
— Держи!
Чуть было не шагнул следом и в последний момент вспомнил еще одно. Снова вернулся в коридор и отпер замок каюты Дайяны.
Когда межпространственный тоннель схлопнулся, отделив теперь уж, наверное, навсегда Землю от Валгаллы, и Сашка, не выбирая выражений, матерился, сообщая, что он думает по поводу всяких там альтруистов, Новиков, доставая дрожащими пальцами сигарету из пачки, смог ответить только:
— Но как же… Там переборки стальные почти десять миллиметров и инструментов в каюте никаких… Собаку и то на тонущем корабле не бросают…
— Ну Иисусик прямо! Без тебя бы там разобрались… — дернул щекой Шульгин, однако видно было, что побуждения друга он понял.
Зато Сильвия, потирая ушибленные части тела, прошипела зло:
— Так то же собаку. А эта вообще к живым существам мало отношения имеет. Она бы тебя не пожалела, дай ей волю…
Потом Шульгин рассказал, как Антон появился здесь час или полтора назад, какой-то растрепанный и страшно нервный, он его таким не видел даже во время эвакуации Замка, сообщил, что очередной раз ставит на кон свою карьеру, если не голову, что сумел каким-то образом деформировать предписанную реальность и пробить пространство-время в физическом смысле, а это отчего-то запрещено законами то ли природы, то ли самой Гиперсети.
— Если сделал, значит, не совсем запрещено, — глубокомысленно ответил Новиков, сознавая, что переживает сейчас, пожалуй, так редко выпадающий в жизни момент абсолютного счастья.
А Сильвия ничего не сказала. Глядя на нее, Андрей не мог понять, довольна ли она таким разрешением ситуации или предпочла бы остаться на Валгалле? Но спрашивать об этом сейчас не стал.
Сашка продолжал рассказывать: