Кого из старых приятелей (вдруг — мистиков еще Средних веков) он привлек к этому поиску, неизвестно, но в итоге выдал поразительно соответствующую требованиям текущего момента информацию. На юге Африки, на границе пустыни Калахари, севернее Вааля, в бассейне всем известной реки Лимпопо обретается впавшее в ничтожество племя, близкое к готтентотам и бушменам (которых многие ответственные этнографы не решаются отнести ни к одной из четырех канонических рас), своим ментальным фоном удивительно похожее на «мелких» дуггуров, они же «элои».
К концу ХХ века оно якобы полностью вымерло, не пережив апартеида, деколонизации и бесчисленных межплеменных войн, а веком раньше насчитывало до тысячи человек.
А если учесть, что в близких окрестностях их исходного ареала живет достаточное количество горилл, то схема выходит интересная.
Отсчитаем тысяч сто лет назад и прикинем. Что, если именно там образовалась настоящая развилка, самая грандиозная из всех, что случались на Земле до и позже. Не какая-нибудь там «неолитическая революция» или изобретение земледелия, а полная смена типа эволюции.
«Протоготтентоты» приобрели мозг принципиально нового типа и начали создавать на своей линии биолого-магическую цивилизацию. Горилл, соответственно, переконструировали в «монстров», с полной заменой типа нервной деятельности. С остальными животными и прочей биосферой поступили, видимо, аналогичным образом.
— Мы нашли в архивах XIX века несколько этнографических отчетов, где упоминалось это племя. Там, в частности, отмечалось, что они, единственные на земле, произносят слова на вдохе, а не на выдохе, отчего европейцам овладеть их языком совершенно невозможно, — сказал Новиков. — Признаться, интересное свойство.
— Ну да, тут хочешь — не хочешь, для общения придется телепатию изобретать, — вставила Лариса, — я на вдохе точно никогда говорить не научусь…
— Не лишено… Но куда больший интерес у нас вызвали сообщения (сочтенные тогдашними чиновниками от высокой науки вымыслом) одного путешественника, как бы прототипа конандойлевского Челленджера. Эти туземцы при всей своей дикости и деградации имели очень оригинальные космогонические представления. Например, знали число планет Солнечной системы, включая пояс астероидов. То, что Сириус — двойная звезда, и даже то, что существуют во Вселенной черные дыры…
— И как же исследователь мог это выяснить, раз их язык белым недоступен? — спросила Ирина.
— И откуда сам знал о черных дырах? — поддержал ее Левашов.
— В том и проблема. Словам капитана Берн-Мердоха не поверили прежде всего потому, что все его записи представляют тройной перевод, с «дагонского» на бечуанский, и с бечуанского на английский. Я бы тоже не поверил, учитывая способности и культурный уровень переводчиков. Наверняка то был не перевод, а фантазии на вольную тему.
— А сейчас вдруг поверил? — спросила Лариса.
— Удолин убедил. Он, видишь ли, лично связывался с Берн-Мердохом, на данный момент еще живым, и ментаскопировал его. Заодно перевел ряд содержащихся в мозгу отставного капитана понятий в доступную нам форму. Те же черные дыры. И не только, были еще наводящие на размышление фактики…
— Значит, мы собираемся навестить выродившихся потомков дуггуров и через них…
— Правильно догадалась…
— Утопия.
— Вся наша жизнь в какой-то мере утопия.
— С вами не соскучишься, — презрительно сплюнула в костер Лариса, жестом показывая Левашову, чтобы подал ей очередную сигарету.
— А тебе с самого начала было обещано, когда первый раз на открытие Валгаллы ехали: «Скучно не будет», — вдруг обретя резкость и агрессивность, наверное, под влиянием окружающей природы, ответил Олег. Но портсигар ей протянул, одновременно указав глазами Сашке, что налить тоже пора. Чтобы не доводить дружескую беседу до скандала.
Судя по лицу Ларисы, это напоминание не показалось ей слишком приятным. Хотя на что жаловаться? Из аспирантки кафедры истории с неопределенными перспективами на успешную защиту она за пять лет превратилась в женщину, превосходящую по могуществу и насыщенности жизни любую Клеопатру или Екатерину Великую.
— Пошли спать, — поставила точку Ирина. — Подъем с рассветом. Мы в Африке, а не в зимней Москве.
Попарно разошлись по фургонам. Для отдыха они были оборудованы наилучшим образом. В сравнении с прославленными бурскими и даже по меркам нынешних времен.
— Ты правда думаешь, что от встречи с реликтами будет польза? — спросила Ирина, в задернутом противомоскитными сетками спальном отсеке разоблачаясь донага. Подвесной аккумуляторный фонарик превращал ее скульптурную фигуру в сложное сочетание светлых и темных бликов, рельефов и контражуров. Это было красиво.
— Посмотрим, но шанс интересный.
— Я думала, нас сегодня убьют, — сказала она, ложась рядом и проводя нежной ладонью по щеке Андрея, потом по плечу.
— Нас и завтра могут убить, — спокойно ответил он, обнимая Ирину, которая прижалась к нему всем телом, дрожа то ли от ночного холода, то ли от страсти. — Считать, что мы бессмертны, — глупое заблуждение. Разрывная пуля в лоб, так называемая «дум-дум», — никакой гомеостат не поможет. Тем более что у нас их всего три на шестерых. Да и правильно. Нельзя человеку ощущать себя бессмертным. От этого он теряет самоконтроль…
— За что я тебя и люблю, — прошептала Ирина, поворачивая его на спину, подставляя напряженные груди его губам. — Целуй меня! Всю целуй. Сделай так, чтобы завтра умирать было не страшно…
— Какие ты глупости говоришь, — ответил Новиков.
…Покидая гостеприимную долину, решили принять дополнительные меры предосторожности. От места стычки с уланами отряд удалился на приличное расстояние, больше чем на полсотни километров. Но англичане — народ упорный и злопамятный. А уж если затронута их честь и финансовые интересы — тем более. Зловещего сержанта нет, а следопыты-ойтландеры остались. И верхнее начальство, теперь еще больше заинтересованное в поимке путешественников. Если и были какие-то сомнения, то своим нестандартным поведением они полностью раскрыли свою сущность. Судя по всему — это люди отважные, имеющие четкую цель, ни перед чем не останавливающиеся. Настоящие авантюристы. Только такие и могут ради грядущей добычи ставить последний шиллинг ребром и подставлять шеи под веревку. Значит, их нужно задержать любой ценой.
Именно таким образом друзья рисовали себе мысли своих пока еще неведомых врагов. Нет, принадлежность их к «Алмазной империи» была несомненна, а вот что касается персоналий…
Если «алмазные и золотые бароны», как они сами себя называют, решили ликвидировать остановить «конкурентов» — они от этой мысли не отступятся. Пошлют в погоню не сорок кавалеристов, а двести, заранее настроенных на полную бескомпромиссность, и те без всякой мистики, по следам колес, копыт и путем опроса местных жителей разыщут, схватят, привезут, куда приказано.