Он понял, что она больше не спит, что шок прошел. Он должен был выяснить, что произошло, – ради нее и ради себя.
– Кассандра, поговори со мной. Расскажи мне, что случилось.
– Я тебя опозорила, – едва слышно прошептала она.
Он резко качнул головой и взял ее за руку:
– Не говори глупостей. Дорогая, объясни мне, в чем дело. Я должен это знать.
Вальмар сидел у себя в кабинете, когда вбежала горничная Анна и закричала, что фрау фон Готхард лежит у себя в спальне полуживая. С ней произошло что-то ужасное. Вальмар в панике бросился к Кассандре и увидел, что она лежит без сознания, жестоко избитая. Догадаться о том, что произошло, было нетрудно.
– Кассандра, говори же, – попросил он.
– Этот человек… Он хотел убить меня… Изнасиловать… Я рассказала ему, кто я…
У Вальмара сжалось сердце от страха.
– Кто это был?
– Они… Они схватили его. – Кассандра перешла на шепот: – Они схватили Дольфа… Они его били… Он лежал весь в крови… Потом… Они утащили его…
Она рывком села на постели, и ее долго, мучительно рвало. Вальмар беспомощно суетился возле нее, держа в руках розовое полотенце с монограммой.
– Один из них остался… Он хотел… Я сказала ему… Я сказала… – Ее лицо скривилось. – Они думали, что я еврейка.
– Ты правильно сделала. Иначе тебя уже не было бы в живых. Его они, возможно, не убьют, но тебя бы точно не оставили в живых.
Вальмар знал, что на самом деле все было бы наоборот, но солгал, чтобы ее успокоить.
– Что они с ним сделают?
Вальмар молча обнял ее за плечи, и Кассандра проплакала еще целый час. Когда ее силы иссякли, она откинулась на подушку, а Вальмар уложил ее поудобнее.
– Тебе нужно выспаться. Я буду сидеть рядом.
Муж действительно просидел у изголовья всю ночь и ушел только под утро. Когда Кассандра проснулась, его рядом уже не было. Долгие часы Вальмар с болью смотрел, как от кошмарных видений искажается ее бледное личико, изуродованное синяками. Тот, кто бил Кассандру по лицу, явно не делал скидки на то, что перед ним женщина. Фон Готхард почувствовал, как в его душе пробуждается лютая ненависть. Так вот он какой, этот третий рейх. Чего же ожидать в будущем? Неужели человек должен благодарить Бога за то, что не родился евреем? Как вышло, что Германия, его любимая Германия, превратилась в страну бандитов и головорезов, в нацию преступников, избивающих и насилующих женщин, истребляющих людей искусства? Почему прекрасная Кассандра должна расплачиваться за грехи и преступления этого злосчастного общества? Вальмар клокотал от гнева. И, несмотря ни на что, скорбел по Дольфу.
Утром фон Готхард отправился принять душ и выпить чашку кофе. Газету он развернул с трепетом, зная, как будет выглядеть извещение о гибели Дольфа. Какая-нибудь маленькая заметка о «несчастном случае». Обычно они проделывали это именно так. Но на сей раз никаких сообщений не было, даже на последних полосах, где печатали всякие незначительные новости. Впрочем, возможно, извещение умудрились втиснуть так, что Вальмар его вообще не заметил.
Два часа спустя он вернулся в спальню жены и увидел, что Кассандра проснулась. Она неподвижно лежала и смотрела в потолок. Когда Вальмар вошел, она даже не взглянула на него.
– Тебе лучше? – спросил он.
Она не ответила, лишь закрыла глаза, потом открыла их вновь.
– Принести тебе что-нибудь?
Она едва заметно качнула головой.
– Я думаю, тебе станет лучше, если ты примешь ванну.
Кассандра долго молчала, а затем с неимоверным усилием перевела взгляд на мужа.
– А что, если они убьют тебя и детей? – спросила она таким тоном, словно все время думала только об этом.
– Не говори глупостей, этого не будет.
Но Кассандра ему не поверила. Теперь она знала, что эти люди способны на все. Они врываются в дом, вытаскивают ни в чем не повинного человека из собственной постели, тащат куда-то, убивают.
– Кассандра, дорогая моя, не беспокойся. Мы в безопасности, – утешал ее Вальмар, отлично понимая, что говорит неправду.
В этой стране ни о какой безопасности не могло быть и речи. И скоро под ударом окажутся не только евреи.
– Неправда, они придут и убьют вас. Я вас выдала. Они обязательно заявятся…
– Этого не будет. – Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. – Подумай сама. Я банкир, они во мне нуждаются. Они не сделают ничего плохого ни мне, ни моей семье. Достаточно было тебе упомянуть мое имя, и они оставили тебя в покое, так ведь?
Кассандра кивнула, но оба знали, что над их домом отныне нависла опасность.
– Я опозорила тебя, опозорила, – повторяла Кассандра.
– Прекрати! – не выдержал он. – Все позади. Это был кошмарный сон, но он кончился. Тебе нужно проснуться!
Проснуться? Зачем? Дольф исчез. Кошмарный сон никогда не кончится. Впереди только пустота, боль и ужас. Забыть об этом невозможно. Кассандра хотела только одного – уснуть, навсегда уснуть. Погрузиться в глубокий черный сон, после которого не будет пробуждения.
– У меня на два часа назначены переговоры в банке по бельгийской сделке. Сразу после этого я вернусь домой и проведу с тобой весь день. Ты уверена, что сможешь быть одна?
Кассандра кивнула. Вальмар наклонился и нежно поцеловал ее тонкие пальцы.
– Я люблю тебя. Поверь мне, все образуется.
Перед уходом он велел Анне отнести наверх поднос с легким завтраком и оставить его возле постели. «Остальным слугам – ни слова», – строго предупредил он.
Анна понимающе кивнула и через полчаса после ухода хозяина отнесла наверх завтрак. На этом плетеном подносе, накрытом белой кружевной салфеткой, Кассандре приносили завтрак каждое утро. Посередине, как обычно, стояла ваза с одной-единственной красной розой; посуда была из лиможского фарфора, который так любила покойная бабушка. Кассандра даже не взглянула на горничную. Но когда Анна вышла, молодая женщина встрепенулась – сбоку на подносе лежала сложенная утренняя газета. Вдруг там есть что-нибудь о Дольфе – хотя бы маленькая заметка? Кассандра с трудом приподнялась на локте и зашелестела страницами. В отличие от Вальмара она не просматривала заголовки, а читала все подряд. На самой последней странице петитом было напечатано извещение, что писатель Дольф Штерн минувшей ночью погиб в автомобильной катастрофе. Кассандра пронзительно вскрикнула, и мир для нее погрузился в гулкую тишину.
Примерно с час она лежала неподвижно, потом рывком поднялась и села на постели. Кружилась голова, плохо слушались ноги, но Кассандра все же добрела до ванной и включила воду. Пока наполнялась ванна, она смотрела на себя в зеркало. Вот глаза, которые так любил Дольф. Эти глаза видели, как его выволакивают из собственной спальни, из собственного дома, из ее жизни.