– Что вы, ему всего шестнадцать.
– Насколько мне известно, в деятельности молодежных организаций он тоже не принимает участия. Значит ли это, фрейлейн, что ваше семейство относится к рейху с меньшей симпатией, чем можно было бы предположить?
– Вовсе нет. Просто у брата нелады с учебой, к тому же он болен астмой. И потом, знаете ли, после смерти нашей матери… – Она не договорила, надеясь, что капитан не станет развивать эту тему.
Но фон Райнхардт не смутился:
– Когда же умерла ваша матушка?
– Десять лет назад.
«Из-за таких типов, как вы», – мысленно добавила она.
– Понятно. Очень трогательно, что ваш брат до сих пор ее помнит. Должно быть, весьма чувствительный молодой человек.
Ариана кивнула, не зная, что на это ответить, и отвела глаза.
– Боюсь, он слишком чувствителен для службы в армии. Может быть, ваш отец решил увезти его из страны в этот тяжкий час лишений и испытаний?
– Это совершенно невозможно. Неужели вы думаете, что они оставили бы меня здесь одну?
– Об этом следует спросить вас. Кстати, не могли бы вы рассказать мне о вашем друге Максимилиане Томасе? Помните, был такой господин, навещавший вашего отца. Или, может быть, он навещал не его, а вас?
– Господин Томас был другом моего отца.
– А пять месяцев назад он сбежал. Любопытно, что исчез господин Томас в ту самую ночь, когда угнали один из автомобилей вашего отца. Потом, разумеется, машина нашлась. Она стояла в целости и сохранности возле одного из берлинских вокзалов. Безусловно, случайное совпадение, так ведь?
«Господи, – подумала Ариана, – неужели они знают и про Макса? Все-таки выследили!»
– Не понимаю, какое отношение угнанная машина имеет к господину Томасу.
Капитан не спеша затянулся.
– Давайте-ка вернемся к вашему брату, фрейлейн. Куда он все-таки запропастился? – Фон Райнхардт разговаривал с ней так, словно имел дело с маленькой девочкой или умственно отсталой. – Насколько мне известно, вы ухаживали за вашим братом, который простудился и провел в постели два дня.
Ариана кивнула.
– Потом произошло чудо. Вы спустились вниз поговорить по телефону, а когда вернулись, мальчик испарился. Как некрасиво с его стороны! Мне, правда, более вероятной кажется другая гипотеза – что мальчик испарился не сегодня, а несколько ранее. Например, вчера утром, когда, кстати, в последний раз видели и вашего отца. Опять совпадение?
– Ваша гипотеза несостоятельна. Герхард все время находился у себя в комнате вчера, ночью, сегодня утром.
– Счастлив, что у этого юноши столь преданная сестра. Насколько мне рассказывали, вы защищали вход в его комнату с самоотверженностью львицы, оберегающей своего детеныша.
Внутри у Арианы все похолодело. Такого рода информацию капитан мог получить только от слуг – от Бертольда и Хедвиг. Только теперь она поняла, как и почему все произошло. Ее чуть не затошнило от отвращения, Ариана была до глубины души возмущена этим гнусным предательством. Но высказывать свои чувства перед офицером было нельзя, следовало любой ценой продолжать игру.
Капитан все усиливал натиск:
– Я одного не могу понять, фрейлейн, – как они могли бежать, бросив вас здесь. Вероятно, ваш отец хотел спасти вашего брата от армии. Не исключаю также, что причины их бегства носят еще более зловещий характер. Как бы там ни было, факт налицо – они вас бросили. И все же вы продолжаете их покрывать. Означает ли это, что ваш отец должен вернуться? Скорее всего так и есть. Иначе ваше нежелание вести откровенный разговор было бы невозможно объяснить.
Тут Ариана в первый раз не выдержала нервного напряжения и раздраженно воскликнула:
– Мы с вами разговариваем уже два часа, а вы все не можете понять, что я просто не знаю, как отвечать на ваши вопросы! Ваши обвинения нелепы, ваши инсинуации смехотворны. С какой стати отец и брат будут куда-то убегать, да еще не взяв меня с собой?!
– Мне это тоже кажется странным, дорогая барышня. Поэтому мы подождем и посмотрим, как будут развиваться события дальше. А когда ваш отец вернется, мы с ним потолкуем по душам.
– О чем это? – с подозрением взглянула на него Ариана.
– Устроим небольшой торг. Он получит свою очаровательную дочурку в обмен на… Но не будем сейчас обсуждать детали. Я с удовольствием помогу вашему отцу выпутаться из неприятной ситуации. А сейчас, фрейлейн, прошу меня извинить. Лейтенант Гильдебранд проводит вас в вашу комнату.
– Мою комнату? Значит, я не вернусь домой?
Ариана с трудом сдержала слезы. Фон Райнхардт непреклонно покачал головой и просиял своей фальшивой улыбкой:
– Увы, фрейлейн. Боюсь, нам придется предложить вам свое гостеприимство, по крайней мере до возвращения вашего отца. У вас будет весьма удобная комната.
– Понимаю.
– Да, пора бы уже понять. – Он мрачно воззрился на нее. – Когда я увижусь с вашим отцом (если эта встреча вообще произойдет), непременно скажу ему, что восхищен его дочерью. Замечательная девушка – очаровательная, умная, хладнокровная и превосходно воспитанная. Вы ни разу не заплакали, ни о чем меня не просили, не унижались. Наша маленькая беседа доставила мне истинное наслаждение.
«Маленькая беседа» продолжалась больше двух часов и была для Арианы жестокой психологической пыткой, поэтому при этих словах она едва сдержалась, чтобы не влепить офицеру пощечину.
Капитан нажал кнопку, намереваясь вызвать своего помощника. Однако пауза затягивалась, Гильдебранд все не появлялся. Тогда фон Райнхардт нажал на звонок еще раз.
– Очевидно, наш славный лейтенант чем-то занят. Придется подыскать вам другого провожатого.
Он произнес это таким тоном, словно Ариану должны были сопроводить в какой-нибудь номер «люкс», однако девушка прекрасно понимала, что ей уготована тюремная камера. Терпение капитана лопнуло – он раздраженно вскочил и, сверкая ярко начищенными сапогами, распахнул дверь. Было почти семь часов вечера. Гильдебранд, судя по всему, отправился ужинать. В приемной за письменным столом сидел еще один офицер – высокий мужчина с мрачным лицом и длинным шрамом через всю щеку.
– Фон Трипп, куда подевались все остальные?
– Ужинают. – Офицер взглянул на часы. – Уже поздно.
– Свиньи. Им бы только брюхо набить. Ну да ладно, ничего. Вы тоже сгодитесь. Кстати, вы-то почему не ужинаете?
Он недовольно уставился на обер-лейтенанта, который в ответ чуть скривил губы в холодной улыбке:
– Я сегодня на дежурстве, господин капитан.
Фон Райнхардт жестом показал на приоткрытую дверь своего кабинета: