— Действительно нет, не ленины, блин… Ладно, кепки нет… Давай, снимай футболку.
— Свою снимай, — огрызнулся Аксён.
— Как скажешь… Что же вы все такие жадные, Карамазовы? За копейку удавитесь…
Чугун сбросил куртку, стащил футболку, приладил ее к дереву.
— Хорошо… Теперь немножечко постреляем… С тридцати шагов…
Чугун вооружился и стал отсчитывать шаги. На тридцати четырех остановился. Снял Калашников с предохранителя, загнал патрон.
— Отойди-ка в сторону, парень, — сказал Чугун кому-то и указал рукой, куда отойти.
И стал целиться.
Долго. Футболка оранжевела, ее было отлично видно на фоне серо-синей природы, недалеко, можно доплюнуть.
Аксён ждал выстрела.
Хорошо бы взять автомат, думал он. Хорошо бы пойти в город. Что-нибудь сделать. Расстрелять этого Владика. Или Вадика. Хотя это глупо. Все глупо, нет ничего верного, лес, дорога, синева.
Что-то надо сделать.
Заорать.
Автомат просвистел. Аксён ожидал чего-то более грозного, в кино автоматы грохотали, как ненормальные, гильзы звенели, из ствола вылетал огонь. Ничего похожего. Автомат именно просвистел, жестяным звонким звуком.
И еще было непохоже — автомат в руках брата пополз вверх, большая часть пуль ушла в небо, срубила толстую ветку. Сам Чугун на ногах не устоял, свалился на спину, автомат бухнулся в мох.
Аксён приблизился, ткнул Чугуна ногой, тот захрапел. Пахло порохом. Автомат дышал синеватым дымком. Аксён подцепил его за ремень и поднял. Приложил к плечу. Прицелился. Раньше он стрелял из самодельной воздушки, принцип прицеливания был такой же. Отыскал в рамке оранжевое, нажал на курок.
Автомат дернулся, но не сильно, Аксён успел посчитать — три патрона.
Футболка продолжала висеть. Аксён приблизился. Дырки были. Три штуки. Наискосок. Маленькие и аккуратные. Под футболкой они тоже нашлись, в дереве, по краям уже начинала слезить смола.
Аксён вернулся к брату.
— Люсечка, — сказал Чугун, — а поедемте в Геленджик…
Аксён прицелился.
В этот раз он стрелял очередями, короткими, по три патрона. Он почти не прицеливался, но получалось ровно, Аксён странным образом чувствовал оружие и знал, куда придутся пули.
Потом затвор щелкнул вхолостую и автомат замолчал.
Аксён нажал на курок еще несколько раз, все, патроны кончились. Он положил оружие рядом с братом.
— О, блин, отрубился… — Чугун вдруг сел. — Чего-то приснилось такое…
Чугун подтянул автомат к себе.
— У меня, кажется, эта… клаустрофобия… — он с трудом поднялся на ноги. — Летаргия, то есть… Стою — и вдруг засыпаю…
Он сощурился и уставился на футболку.
— Ого… — Чугун потер глаза. — Хорошо…
Чугун проковылял до футболки и стал тыкать пальцем в дырки, считать. Сбился, содрал, наступил ногой, дернул вверх. Футболка разошлась на две части. Чугун проверил наличие патронов в магазине и опять обругал невидимого парня:
— Эй, пацанчик, сдуйся в вакуум.
И показал рукой, как именно.
Аксён подумал, что дело плохо. Если он уже видит невидимых… Такой Чугун может стать опасен. Да еще и с автоматом.
— Вот так, Аксён, — Чугун кивнул на футболку. — Вот так буду ментов крошить, если сунуться… Савельев, он на меня уже смотрит…
Чугун потряс автоматом и снова принялся снаряжать магазин — щелк-щелк-щелк.
— Учись, душара, стрелять как надо. В кочерыжку… Наколка у меня одна есть, кржижановский… Пойдем домой… Савельев, волчара, нюхи нюхает… Хотя нет, я один пойду, чтобы не демаскировать…
Чугун отсоединил магазин, проверил, спрятал в карман. Сложил приклад и принялся прятать оружие под куртку. Не получалось, Чугун злился и вертелся, в конце-концов автомат провалился куда надо.
— Аксель, — Чугун зевал, — Аксель-Аксель, собирай патроны… То есть эти, гильзы… Чтобы ничего, вдруг какой следопыт следопытить будет… Сам я не соберу…
Аксён присел на мох и стал собрать гильзы. Это было нетрудно, они блестели, а некоторые даже дымились. Выуживал их из синевы и складывал в карман. На семнадцатой штуке в голове лопнула петарда.
Серебристого цвета.
Аксён открыл глаза. Голова болела. Но не вся, а только затылок. Аксён попробовал рукой и обнаружил продолговатую шишку.
— Это я тебя прикладом, — ласково сообщил Чугун.
— Ты чего…
Но договорить Аксён не успел — Чугун упер ствол в щеку и надавил. Больно, на десне порвалась кожа.
— Думал, меня так сделать легко?! — Чугун щелкнул затвором. — Думаешь, что выбил мне зуб и все?!
Чугун надавил еще, Аксён почувствовал, что еще полмиллиметра, и зуб сломается.
— Дизельщик! — Чугун убрал ствол. — Глумиться надо мной вздумал! Щенок! Я тебе уши… отстрелю.
Аксён не шевелился. Он знал, что Чугун не выстрелит. Знал, что Чугун трус. Мог выстрелить автомат. Казалось, что у него есть душа, что он живет сам по себе…
Да и пальцы у Чугуна дрожали, могли подтолкнуть оружие к необдуманному шагу.
— Будешь нарываться, братан, шлепну, — прошипел злобно Чугун. — И больше меня не цепляй, я тебе не сопля какая, чтобы меня цепляли. Ты понял?
— Понял.
— Это хорошо, братан. Это радует. А чтобы ты получше запомнил, я сейчас…
— А-а-а! — откуда-то, прямо из воздуха, вылетел Тюлька.
Пулей.
На самом деле пулей, с низко опущенной головой, прижатыми к груди руками, собранный и злой. Крякнул, врезался Чугуну в живот.
Автомат отлетел в сторону, Чугун сломался пополам и упал.
Тюлька тоже упал, но сразу поднялся на четвереньки.
— Проследил, щенок, — Чугун выругался, переворачиваясь. — Весь в брата…
Тюлька огляделся дикими глазами, увидел автомат, подполз к нему, с трудом поднял.
— Лежать! Лежать собака!
— Ты чего, Тюлькан? — Чугун сел.
— Убью! — крикнул Тюлька. — Убью!
Он навел оружие на Чугуна. Забавная штука получалась, Тюлька весь трясся — то ли от страха, то ли от холода, от ярости может. Он сам трясся, автомат же при этом оставался недвижим. Тюлька трясся как будто вокруг него. Аксён отметил странный эффект — виден в основном автомат, Тюльки было гораздо меньше, Аксён успел отметить, что правый карман пальто оторвался с мясом…
— Тюлькан! — в голосе Чугуна проскочила слеза. — Тюлькан, ты чего? Мы же в шутку!
— Убью! — прошипел Тюлька. — Убью сволочь!
— Славка! — Чугун всхлипнул. — Славка, ты чего?! Мы же с Акселем прикалывались просто!