Да вот вам наглядный пример, – адмирал взял лазерную указку и вывел на экран карту Закавказья и Восточной Турции. – Это, как видите, без сомнения, ключевой театр военных действий, наряду со Средней Азией – объект непреходящих жизненных интересов Империи, при этом – доступен для полномасштабного вторжения и обеспечен стратегическими коммуникациями. Планируя наступление, мы исходили из того, что командир Четвёртого экспедиционного корпуса оперативного направления «Кавказ» со штабом в Эрзеруме, – он указал пункты дислокации бригад и отдельных батальонов, – будучи атакован с трёх направлений превосходящими силами, тем более зная, что происходит в метрополии, немедленно начнёт планомерное отступление по расходящимся направлениям – на Батум и Эривань. Так, как это сделал Юденич в тысяча девятьсот пятнадцатом году. Другого разумного варианта в этой местности просто нет, несмотря на появление авиации. Пусть с потерями, бросая тяжёлое вооружение, он имеет шанс, прикрываясь заслонами на перевалах, эвакуироваться морем или продолжить отход вдоль побережья на север. Но мы даже не рассматривали абсурдный вариант, при котором генерал Сапегин решится на прямо противоположное и всеми силами начнёт прорываться вперёд, через Сирию, к своей военно-морской базе в Хайфе.
– А почему не рассматривали? – спросил некто с дальнего края стола. – Этот вариант всё же пришёл вам в голову, хотя бы как абсурдный? Вдруг именно он и будет реализован?
– Потому что я – не сумасшедший. В одной русской книге об их гражданской войне я читал такое: «Армия наступала. Командарм Сорокин десятый день питался только спиртом и кокаином. Он метался по фронту и успевал везде…» [60] У меня высшее военное образование, но меня не учили планировать действенные контрмеры против стратегических идей, способных прийти в голову подобной личности. Семисоткилометровый марш по чужой территории, почти без дорог, с открытыми флангами, или стокилометровый по своим тылам к хорошо оборудованному центру, не растягивая, а уплотняя боевые порядки – мне кажется, выбор очевиден.
– Не совсем так, – раздался голос сэра Уилбура Даунтлесса, известного своими нетривиальными историческими исследованиями. – Кстати, адмирал, вы не помните, что там было дальше? Хотелось бы узнать, у того командарма что-нибудь получилось?
Вопрос Гамильтон-Рэй счёл издевательским, поскольку собеседник не мог не знать общеизвестных фактов последней большой войны в Европе.
Однако положение обязывало, и докладчику отвечать пришлось.
– Как вы несомненно помните, командарм Сорокин выиграл подряд несколько сражений, а потом выбрал подходящий момент и, в блеске воинской славы, перешёл на сторону Белой армии, – со всей принятой на королевском флоте холодностью ответил Гамильтон-Рэй. – Однако я не берусь рекомендовать ни вам, ни кому-либо другому решать стратегические проблемы подобным образом. Ни один профессор фармакологии не способен с приемлемой степенью вероятности предсказать, что начнёте совершать вы, перейдя на методику вышеупомянутого полководца. А ещё существует масса препаратов, растормаживающих подсознание и помогающее творить художникам и музыкантам. Вы готовы, сэр Уилбур, принять командование хотя бы дивизией на таких условиях на русском кавказском фронте?
Даунтлесс усмехнулся со всей возможной язвительностью.
– Что и требовалось доказать. Успех возможен и при таких, абсурдных для вас, но приемлемых стратегом с иными психологическими установками обстоятельствах. И это следовало бы учитывать…
– Прошу прощения, джентльмены, – сказал адмирал, усмехаясь теперь уже льдисто. Будто вёл эскадру вдоль мыса Нордкап, в холодную неизвестность. – То, что я сказал, – было только для примера. Примера того, что вариантов можно вообразить сотни, но отнюдь не стоит каждый принимать во внимание. Допустим, генерал Сапегин будет убит в первом же бою, и его сменит неизвестный нам подполковник, которому покажется наиболее правильным марш на Тегеран и к порту Энзели. Так что, выдвинуть усиленный корпус с артиллерией ещё и на это направление? У беглеца тысяча дорог, говорят на Востоке, у преследующего только одна. Мы исходим из вероятностей и здравого смысла…
– Джентльмены, поздно обсуждать незначительные детали, давайте поговорим о том, что случится через неделю в Москве, Петрограде, Лондоне, Париже и Берлине, – призвал Арчибальд. – Уж там-то всё отработано до мелочей…
…Случилось всё и везде очень плохо. Гораздо хуже, чем представлял себе скептичный адмирал и уж тем более – организатор всей этой затеи Арчибальд Боулнойз. Уж лучше бы они действительно, подражая Сорокину [61] , пили спирт и нюхали кокаин.
Операция началась по плану. Батальон отлично подготовленных горских боевиков под руководством турецких офицеров нанёс внезапный удар по Пятигорску, намереваясь захватить несколько тысяч заложников и взбунтовать многочисленные кавказские племена от Баталпашинска [62] и Майкопа до Дербента. После чего, шантажируя безвольные и бессильные власти, начать выдвижение к Ставрополю и Екатеринодару, объявив Северный Кавказ независимым имаматом. Как в первой половине девятнадцатого века [63] . Кроме единственного горно-егерского военного училища общей численностью в полторы тысячи штыков, считая первокурсников и преподавательский состав, и разрозненных отрядов станичных ополчений Кубанского и Терского казачьих войск, на всём пространстве от Каспия до Чёрного моря боеспособных армейских частей не было. Ближайшие – во Владикавказе или Ростове. Но им, при планируемом развитии событий, будет не до того.
Всё сорвалось совершенно невероятным образом. Местная полиция и воздушный десант ставропольских юнкеров (как потом докладывали) сумели уничтожить отряд, способный взять даже Лондон. Несколько английских инструкторов были убиты, а руководитель акции, офицер турецкого Генштаба и одновременно связник Арчибальда с лидером «Чёрного интернационала» Катранджи – взят в плен [64] .
Адмирал Гамильтон-Рэй и его сотрудники поставили рядом с одним из пунктов диспозиции жирный крестик, сопровождённый двумя вопросительными знаками. Им было трудно представить, как при внезапном налёте на спящий, никем не обороняемый курортный город тысяча отлично вооружённых боевиков с многолетним опытом подобных операций была уничтожена, будто команда школьников, захотевших поиграть в пейнтбол с ветеранами нескольких афро-азиатских войн, вооружённых боевым оружием.