– Честно сказать, Валерий Павлович, – начал Басманов, – мне эта коллизия с переговорами вашего турка и наших купцов и интендантов если не полной чушью представляется, но где-то около того. Прежде всего не вижу смысла в самой этой встрече. Любые вопросы финансирования, технического снабжения, даже стратегического планирования мы с Новиковым и Шульгиным ещё в двадцатом году решали, не имея никакого реального опыта. С Врангелем, с Троцким и с другими фигурами… И сейчас, не выходя из московской квартиры, всё обсудить и согласовать можно. Конечно, если тут какая-нибудь высокая дипломатия… Тебя же, как я понимаю, в «Братство» уже приняли? – вдруг спросил полковник, переходя на «ты».
– Судя по словам Ляхова – пока вольноопределяющимся, даже не кандидатом, – ответил Валерий, – обрядов не проходил, клятв не давал.
– Не играет роли. Ты поимей в виду – здесь ранг и статус не от выслуги зависят, не от степени преданности, а исключительно от устройства мозгов. Обладаешь нужным набором способностей – ты и комтур, и магистр, и гроссмейстер. Нет – значит, нет. Я вот полноправный член, с самых первых дней, так сам понимаю, что исключительно – почётный. Не умею ни мыслеформ создавать, ни… – Басманов махнул рукой.
– И не обидно? – осторожно спросил Уваров. Он на себя примерил ту же ситуацию. Впрочем, кто сказал, что как раз у него этих самых способностей – нет? Может, побольше, чем у других! Всё ж таки на него обратили внимание…
– Чего обижаться? – легко спросил полковник. – Ты «Ванькой-взводным» после десяти лет учёбы трубил, другой в то же время – на скрипочке в Большом театре пиликал. Он в пыльной оркестровой яме, ты с девушкой при парадном мундире в третьем ряду партера. Потом ты в окопах, и портянки неделю не перематывал, а он – опять же во фраке перед барским столом поигрывает. Кому чего, одним словом…
Басманов налил ещё по бокалу золотого терпкого вина.
– Есть у меня высшие способности, нет их – я пока на своём месте. И сейчас очень сильно мне обстановка вокруг не нравится. Нет, сама жизнь весьма и весьма хороша. Если б даже никаких больше «параллельных реальностей» и прочего, а осталась только эта, отвоёванная нами Югороссия – и то великолепно. Было за что воевать, проще говоря. Но психологически, друг мой и сосед по окопу на ближайшее время, – очень всё вокруг похоже на то, что творилось под Кейптауном [115] . Даже у очень подготовленных людей начали там гайки отдаваться от невыносимого психологического давления. Как перед землетрясением, например, бывает. Не у всех, к счастью. Опыт – он тоже кое-что значит. Ты в таких заварушках, как под Берендеевкой, раза два-три бывал, и то много! А я и кое-кто из моих корниловцев и марковцев – может, и по сотне. Начиная с Гумбинена и Сольдау [116] вплоть до самых последних… Хорошо, если бы последних. Только не верится.
– Наверное, кое-какие способности у нас с вами есть, – рассудительно сказал Уваров. – Если вы десять лет воюете и до сих пор живы и здоровы, в «Братство» попали, я пока – пять, и тоже… А многих других и на один бой не хватило.
– Есть смысл, – согласился Басманов. – Значит, им и будем руководствоваться. Я тебе пока ничего больше говорить не стану, а чуть позже – скажу. Мне – обдумать кое-какие моменты надо, тебе – осмотреться. Да вон уже и твои барышни появились.
А Уварову тоже несколько интересных мыслей в голову пришло, и хорошо бы их сначала с Анастасией обсудить, а уже потом – с Басмановым. Поскольку явно эти мысли выходили за пределы поставленной задачи.
Вместе с девушками пришёл и Катранджи. Ему было прямо сказано, что с сего момента и до возвращения в Москву индивидуальные перемещения, кроме как в пределах жилого этажа, ему категорически не рекомендуются.
– В присутствии посторонних с вами постоянно будет находиться Кристина, рядом, на шаг сзади, как и положено личному секретарю. Остальные работают по индивидуальным планам, надоедать вам они не будут, при этом оставаясь в пределах прямой зрительной и голосовой связи. Для себя, не для вас, – инструктировала турка Вельяминова.
Ибрагиму очень хотелось возразить, степень возможной личной опасности представлялась ему отнюдь не такой высокой. А у этой суровой командирши, удивившей его своей решительностью и жёсткостью при первой встрече, получалось так, что он оказывается не уважительно охраняемым, а строго конвоируемым лицом. Да, подумал Ибрагим, уж кто-кто, а Настя в любовницы никак не годится, при всей своей красоте и прелестных формах. Ему – во всяком случае. И вообще – что-то тут не так.
– Здесь ведь не тюрьма? – спросил он в ответ на приглашение Басманова спуститься в обеденный зал. – Может быть – вы нам устроите экскурсию в Стамбул? Там и пообедаем. Крайне мне интересно, как мой город под русской властью выглядит. У вас, надеюсь, вертолёт найдётся?
– Вертолётов здесь пока нет, – как бы извиняясь, ответил Басманов. – Уровень развития техники не позволяет. Мы прогресс не гоним, наоборот, в меру сил притормаживаем. Вместо этого – гидропланом двадцать минут или глиссером два часа. У меня против такой прогулки возражений нет, это господину Уварову решать, он за вас отвечает.
Катранджи вопросительно посмотрел на Валерия.
Валерий, чисто машинально, – на Анастасию. Та едва заметно улыбнулась и отвела глаза. Мол, мне всё равно, где свои обязанности исполнять, а дипломатия – не по моей части.
«Мне что приказано, – соображал Валерий, – обеспечить безопасность Катранджи во время переговоров. Держать его взаперти команды не было. И какая, к чертям, тут вообще может быть опасность? Армия, флот, полиция и всё такое. Ибрагима здесь ни одна собака не знает и знать не может, разве что его папашу… Стоп, – подумал Валерий, – а это интересный ход мог бы быть. Свести вместе опального бея с сынком из будущего. Зачем, с какой целью – бог его знает, но вариант сам по себе вполне в стиле «Братства». Но если и так, этим другие люди станут заниматься. А в пределах нашей компетенции – чего ж не прокатиться? И Ибрагиму развлечение, и нам – когда ещё доведётся посмотреть, как предки живут?»
– На гидроплане мы, само собой, не полетим, бог его знает, какие у вас моторы. А вот если, допустим, на военном торпедном катере – свободно, – принял он решение. – Два часа, говорите?
– Два, три – это я утверждать не могу, и никто не возьмётся. Но если море будет тихое, с катером ничего не случится, пираты в пути не встретятся – примерно на такой срок рассчитывать можно, плюс-минус лапоть… – Басманов давно научился не говорить о конкретных сроках в подобных случаях. – Но я бы всё же самолёт предложил. Тут-то фактически – разогнаться, взлететь и сесть. А моторы у нас надёжные, не сомневайтесь. Ничуть не хуже, чем в ваше время.
На том и согласились. Действительно, три часа в море, пусть и таком тихом, как Мраморное, на военном катере… С непривычки может растрясти так, что не только обеда, ужина не захочется. На парусной яхте бы неплохо, не спеша – так весь день на дорогу уйдёт. Вообще, хорошую морскую прогулку, до утра, предусмотреть в программе стоит, но эту уже как обстановка сложится.