Я навалилась на тележку. Вот беда, попала в эпицентр скандала… И ведь теперь не уйти, гель-то нужен.
– Бабуска, – прошепелявил кто-то, – соколадку купи.
– Тебе нельзя, – ответил взрослый голос.
– А Миска ест! – обиженно захныкал ребенок.
Я обернулась. Прямо за мной стоит троица. Женщина лет шестидесяти, дошкольница в розовом платье и подросток, по виду девятиклассник.
– Он ее взял, – ябедничала девочка, показывая на паренька, который судорожно запихивал в рот неразвернутую(!) конфету.
– Миша, – укоризненно покачала головой бабушка, – разве так можно!
– Миска дурак, – пропищала малышка.
– Замолчи! – приказала женщина. – А ты, Миша, спрячь руки за спину.
Парень схватил вторую конфету, я вздрогнула. Подросток явно психически неадекватен – ни один даже пятилетний ребенок не станет себя так вести.
Пенсионерка растерялась.
– Миша, прекрати! Лена, пошли!
– А продукты, бабуска?
– Миша плохо себя чувствует.
– Я хочу творосок…
– Завтра сходим.
– Сегодня, – захныкала девочка. – Миска дурак. Посему ему всегда лучсе?
– Пошли, Лена! Миша, не трогай! Лена, Миша, Лена, сюда, Миша, не хватай печенье…
Мне стало жаль незнакомку.
– Уведите детей, я оплачу ваши покупки и вывезу тележку на улицу.
– Господи, спасибо, – чуть не зарыдала дама. – Вам не трудно?
– У меня один гель, – ответила я, – не волнуйтесь.
– Я вам так благодарна! – всплеснула руками женщина, увидев пакеты с едой.
– Пустяки, не стоит даже говорить на эту тему.
– Миша у нас особенный.
– Милый мальчик, – покривила я душой.
– Он очень старательный, – не преминула похвалить внука бабушка, – учился на одни пятерки. Потом грипп, осложнение и… Ой, что мы пережили! Но сейчас наметился прогресс, добрые люди подсказали Центр коррекции развития, вот только лечение там денег немереных стоит.
– Хочу творосок! – запрыгала Лена.
– Простите, – опомнилась пожилая дама, – у кого что болит, тот о том и говорит… Еще раз преогромнейшее спасибо. Может, когда встретимся, и я вам помогу.
– Вполне вероятно, – улыбнулась я и пошла домой.
В корзинке для грязного белья лежала куча рубашек Гри, я запихнула их в стиральную машину, установила программу «Без слива воды» и пошла за гелем. Если запустить полный цикл работы стиральной машины, центрифуга отожмет сорочки почти досуха и они превратятся в жеваные тряпки, поэтому я давно поняла: необходимо, чтобы машинка останавливалась с водой, потом я нажму на кнопку «слив», вытащу одежду, аккуратно расправлю – и никаких проблем с глажкой. Домашнее хозяйство в основном и состоит из мелких хитростей.
Стиральное средство и по виду, и по запаху убедительно имитировало шоколадный сироп. Мне стоило большого труда его не попробовать. Никогда не думала, что отдушки могут быть такими натуральными.
Посмотрев через круглое окошечко, как завертелся барабан стиральной машины, я соорудила себе несколько простых диетических бутербродов. Взяла батон, отрезала пару ломтей, намазала их сметаной (майонез я не употребляю, он слишком калориен), а чтобы придать сметане пикантный вкус, набрызгала на нее кетчупа. Сверху положила кусок ветчины, кружочки помидоров, ломоть сыра, шматок докторской колбаски, посыпала все зеленью, снова полила сметаной, подержала минуту в СВЧ-печке и съела, запив перекус бутылочкой лимонада. Конечно, надо было обойтись минеральной водой без газа, но она противная до невероятности!
Двух сэндвичей оказалось мало, и я соорудила еще один, на сей раз с консервированной сайрой. Потом подобрала мякишем масло из банки, открыла вторую бутылку лимонада и услышала телефонный звонок.
– Пиццу заказывали? – спросил женский голос.
– Нет, это ошибка, – ответила я.
– Как же так? – запищала тетка. – Размер кинг-сайз! Девяносто сантиметров на восемьдесят, трехэтажная, фирменная: шпроты, взбитые сливки и чеснок с изюмом.
Меня тут же затошнило.
– Уже везем, – верещала бабенка, – с вас тридцать тысяч рублей.
– За что? – растерялась я.
– Доплата за стриптиз – лепешку подает мальчик из клуба «Женское счастье». Ха-ха-ха!
– Коробков! – заорала я. – Ну просто с ума сойти… Как ты умудрился говорить женским голосом?
– Секрет, моя лебедушка. Ищо могу зверем реветь, лягушкой кукарекать и рыбой петь.
– Все! Ты мне надоел!
– Лады, покедова.
Из трубки полетели гудки. Я потыкала в кнопки.
– Реанимация! – гаркнул Димон.
– Зачем звонил?
– Вам Коробкова? Он лечится от депрессии. Раздобыл для Танечки ответы на все ее вопросы, разгреб лапами небоскреб из углей, сорвал крапиву, выщипал рыболовные крючки, порылся голыми пальцами в стекловате, а она…
– Дима, прости! Я устала.
– Ниче, – незлобливо ответил Коробков, – сам спать хочу. Так мне отчитываться?
– Давай! – воскликнула я.
– Начнем с милого Василия Сергеевича Ведьмы. Ты внимательно слушаешь? Имей в виду, профессор читает лекцию один раз, повторять материал не станет, не в школе сидите, в академии пехотно-космических наук обучаетесь, – закряхтел Коробков теперь голосом столетнего дедушки. – Ты, внученька, включи чертову машинку, бесовское изобретение, капиталистическую отрыжку, дебильное дитя продажной девки империализма…
– Что? – не поняла я.
Дима захихикал.
– Молодая ты… А я отличненько помню, как газета «Правда» писала: «Нет такой науки – генетика, а кибернетика – продажная девка империализма». Или, наоборот, генетика у нас дамой с панели считалась? Черт, надо побольше морковки есть, чтобы память взбодрить. Не поняла? Оживляй комп, я тебе документы на почту скину. Ежели появятся вопросы, звони дяде Стюарту, он поможет.
– Кто такой дядя Стюарт? – поразилась я, приводя ноутбук в рабочее состояние.
– Я, – тут же отозвался Коробков. – сэр Кентербебрийский, Стюарт восьмой Генрихович. Открылась почта?
– Да. Но от тебя пришло пустое сообщение! В нем нет текста!
– Охохонечки! В давнюю давнину работал я в одной фирме… – заныл Дима. – Ерундой занимался, людям помогал. В общем, инь, янь и всякая дрянь. Короче, звонит мне заведующий прачечной. Как сейчас помню, звали его изысканно: Петр Иванович…
– Дима, у нас компьютер не работает, ничего не показывает! – вопит он в трубку.
– Петр Иванович, перезагрузите машину, – отвечаю ему я.