– И чего? – прищурилась она. – Лучше здесь останусь. Я тут в авторитете, меня все боятся. А за воротами че? Убийцей обзовут, хотя я никого жизни не лишала.
– Ребенок-то умер, – напомнил начальник.
– Несчастный случай, – отбила подачу Рязанцева. – Вон Тихонова, та настоящая убийца – мужа со свекровью ночью прирезала, спящих на тот свет отправила. И ни секунды не жалеет о содеянном.
– М-да… – полковник потер рукой затылок.
– И ей всего пятерик вкатали, – продолжала Света, – а мне семь лет. Где справедливость?
– Ступай работать, – процедил начальник, – и помни, о чем я тебя предупредил.
Светлана заорала:
– И вы тоже мои слова не забывайте. Говорю же: я на волю не хочу, могу и побунтовать. Мне со всех сторон лучше, чем вам, – терять-то нечего!
Начальник обозлился и лишил Свету свидания с матерью. Татьяне полковник сказал:
– Молись, чтобы твою дуру ночью товарки не придушили. Она у тебя неисправимая! Уж поверь, я многих повидал, а такую впервые встречаю, всех достала: и контингент, и меня.
Татьяна в слезах приехала домой. Через неделю ей позвонил мужчина и, представившись Олегом Ефремовичем, сказал:
– Давайте побеседуем о Свете.
– Ее придушили? – заорала мать.
– Что вы! – испугался незнакомец. – Откуда такие мысли? Приезжайте к нам в офис, мы находимся неподалеку от зоопарка.
Татьяна приняла приглашение и была очарована приемом. Олег Ефремович оказался приятным мужчиной.
– Я врач, – сказал он, – доктор наук, профессор, посвятил всю свою жизнь исправлению преступных личностей. У вас ведь проблемы со Светой?
Со старшей Рязанцевой давно никто не разговаривал так уважительно, и Таня, заплакав, сказала:
– Чертова девка!
– Она не виновата, – вздохнул доктор.
– Еще скажите, что моей дочери медаль положена, – простонала Таня.
– Нет, награждать девушку пока причин нет, – спокойно отреагировал Олег Ефремович, – но надо учесть: Света не имела преступных намерений, хороший адвокат сумел бы вызвать сочувствие к воспитательнице, совершившей оплошность. Очутившись в заключении, Света получила новый стресс и отреагировала на него единственно знакомым ей образом: агрессией. Давайте вместе бороться за вашу дочь.
– Как? – разинула рот Татьяна.
– Для начала вытащим ее с зоны.
– Как? – повторила несчастная мать.
Олег Ефремович сложил руки на животе.
– Подумаем. А затем положим к нам в клинику.
– Зачем? – недоумевала Рязанцева.
– Слишком нервного человека нельзя держать на общей зоне. На свободу Свету пока не отпустят, но под нашим наблюдением ей будет комфортно – отдельная палата, хорошее питание. Вы можете приходить к ней вечером в любой день. До зоопарка близко, не в другой город ездить. Согласны?
– Сколько? – выдавила из себя Таня.
– Чего? – не понял врач.
– Денег.
– Кому?
– Вам, за помощь.
Олег Ефремович вскочил и забегал по кабинету.
– Придет же в голову такая глупость! Ни копейки платить не надо.
– Но как же так? – растерялась Таня. – Почему вы хотите мне помочь?
Врач сел в кресло.
– Мы существуем на деньги спонсора, имя которого я не могу вам открыть. Это очень достойный и сказочно богатый человек. В юности он по ложному обвинению очутился в тюрьме, провел там пять лет и, став олигархом, поклялся: будет помогать тем, кто попал в беду. Ежедневно волонтеры нашего… э… Ивана Ивановича изучают дела, а если они находят того, кто нуждается в добром покровителе… Короче, судьба юной Светы взволновала милосердного благодетеля.
– Ой! – вырвалось у Тани. Она явно сделала неправильные выводы.
– Он женат, – замахал руками Олег Ефремович, – имеет детей, обожает супругу. Вы не о том подумали!
– Ага, – выдохнула Рязанцева.
– Идите домой, мы скоро переведем Свету сюда, – пообещал Олег Ефремович. – Небольшое условие: вы никому ни слова не говорите о том, что дочь находится в «Вире». Даже ближайшим родственникам, подругам!
– Я живу одна, – прошептала Таня. – Сменила после суда квартиру, а то в старом доме мне прохода не давали, вслед плевали. В новом я ни с кем не общаюсь, связи с прежними знакомыми не поддерживаю.
– Вот и замечательно, – одобрил Олег Ефремович. – Значит, держите рот на замке, а ключик проглотите.
Всю дорогу до дома Татьяна плакала от счастья. Неужели нашелся человек, который просто так, без денег, захотел помочь Рязанцевым? Наверное, это сон.
Но сновидение стало превращаться в реальность. Через десять дней Олег Ефремович позвонил Тане и сообщил:
– Света у нас.
– Можно ее увидеть? – закричала мать.
– Ну… ладно, – протянул доктор. – Завтра, в восемь вечера.
Рязанцева купила фрукты, конфеты и ринулась в «Вир».
– Еду пока не привозите, – сказал Олег Ефремович, увидев пакеты, – она не может есть.
– Что случилось? – перепугалась Рязанцева.
– В колонии произошла драка, – мрачно объяснил доктор, – Света получила сильный удар по голове и сейчас лежит в реанимации.
– Она поправится? – прошептала мать.
– Светлана в коме, – ответил врач. – Хорошо, что мы успели ее забрать.
– За что мне еще и это горе… – зарыдала Татьяна.
– Не надо отчаиваться, – проникновенно сказал Олег Ефремович, – будем бороться.
Через месяц стало ясно: Светлана выживет, но вот прежней она никогда не станет. Из хулиганистой, самостоятельной, крайне агрессивной женщины она превратилась в пятилетнюю девочку с растерянным взглядом. И что самое ужасное, такой она нравилась Татьяне намного больше. Теперь Светлана не грубила матери, не огрызалась, не выражала по каждому поводу своего мнения. Она стала очень послушной, этаким милым ребенком, с огромным удовольствием смотрела мультики и во всем слушалась Татьяну. Но бытовые навыки девушка вспомнила легко, умела пользоваться туалетом, сама ела, одевалась. Олег Ефремович пообещал Рязанцевой:
– Светлана сможет через некоторое время выйти на работу, мы устроим ее в хорошую гостиницу горничной. Ваша дочь будет получать оклад и чаевые от клиентов, надеюсь, никаких проблем с ней в дальнейшем не будет.
Через полгода Свету отпустили домой. При выписке Олег Ефремович предупредил Татьяну:
– Не забывайте каждый день по утрам давать дочери таблетку.
– Конечно, – кивнула Рязанцева.
– Если прервать курс, девушка может снова впасть в кому, – припугнул ее врач.