— Как поживает твой отец? — он сел не рядом с ней на диван, а в кресло, стоявшее несколько в стороне.
— Спасибо. Он просил передать тебе привет и сказать, что с этими ребятами из Аризоны нужно быть помягче. Говорит, ты слишком многого требуешь.
Он улыбнулся. Старик по-прежнему в седле. Он в курсе всех дел своего зятя.
— Учту его пожелания. Как твоя мама?
— Она болела, но сейчас ей лучше.
— Слава богу, я не знал, что она болела.
— А что ты знаешь, — как-то особенно горько сказала Марта, — ты ведь ни разу не позвонил за последние три месяца.
— Не нужно, — поморщился он. Только семейных скандалов ему и не хватает.
— А я не жалуюсь, просто говорю, что ты не позвонил, — сказала она и снова начала лихорадочно наживать кнопку переключателя каналов на пульте управления.
— Ты будешь что-нибудь пить? — спросил он, вставая с кресла. — В отличие от холодильника, в баре у меня, кажется, еще не совсем пусто.
— Нет, спасибо. Я уже выпила кофе.
Он прошел на кухню, достал бутылку крепкого французского коньяка, плеснув себе достаточно много в большой пузатый стакан, вернулся в гостиную. Она по-прежнему сидела на диване. В дверь позвонили, и Кемаль, оставив свой стакан, пошел открывать. Принесли заказ из ресторана и молодой парень, передавая ему пакеты и бутылки, весело улыбался. Обычно в такое время ужин на дом заказывали влюбленные парочки, не желающие тратить время на поход в ресторан. Расплатившись с посыльным, Кемаль дал ему на чай больше обычного и, увидев вытаращенные от изумления глаза парня, закрыл дверь. Принес пакеты на кухню, сложил их, снова вернулся в гостиную.
— Ужин на кухне, — сказал он Марте, — ты можешь сама разобраться со всем.
— Ты будешь есть? — спросила она.
— Нет, — он уселся в кресло и подвинул к себе свой стакан, — лучше я послушаю последние новости.
Она, ничего не сказав, вышла из комнаты.
«Кажется, она изменилась, — подумал он, — непонятно, в какую сторону, но изменилась».
Началась программа новостей, и он забыл о существовании Марты. Лишь когда программа закончилась он поднялся, прошел в спальную комнату к сыну, долго стоял у кровати, глядя, как мирно посапывает Марк. Ребенок пошевелился во сне и довольно отчетливо произнес — «папа».
Кемаль наклонился над сыном, поправляя его одеяло. В комнату вошла Марта.
— Он не вспотел? — тревожно спросила она, — ему нельзя простужаться.
— Кажется, нет, — дотронулся до волос ребенка Кемаль, — а почему ты спрашиваешь? Почему ему нельзя простужаться?
— Он немного повредил себе ушко, — уклонилась от ответа Марта.
— В каком смысле, — нахмурился Кемаль, — что значит, повредил?
— Повредил и все, — несколько раздраженно ответила она, — это было давно, еще в августе. Сейчас все в порядке.
— Как повредил? — он подошел к Марте.
— Играл на ранчо, — ответила она, глядя ему в глаза, — сунул себе в ухо какую-то палочку, а потом упал на нее. И повредил себе ушную раковину.
— Так, — мрачно сказал Кемаль, — а почему я ничего не знал?
— А что ты знаешь вообще? — горько спросила она. — Тебя разве интересовала твоя семья?
— Ты считаешь, что в этом виноват только я?
— Я ничего не считаю, Кемаль. Я просто тебе говорю. Он повредил себе ушную раковину и врач предупредил, что он не должен простужаться. Чтобы не было осложнений на ухо.
— Ясно, — он посмотрел на ребенка и вышел из спальной.
— Ты считаешь меня в чем-то виноватой? — спросила вслед ему Марта.
— Во всяком случае, можно было не допустить такого исхода, — горько сказал он. — Нужно будет еще раз показать его врачам в Нью-Йорке.
— Поэтому мы и прилетели, — сказала она.
Он замер:
— Это так серьезно?
— Врачи пока не знают. Они убеждены, что все будет в порядке. Но гарантий никаких не дают.
Он промолчал. Потом вспомнив про свой стакан, поспешил в гостиную. Она прошла следом.
— Я приму душ в нашей ванной, — сказала она, — у тебя есть там шампунь? Кажется, я забыла свой.
— Конечно, нет, — недовольным голосом сообщил Кемаль, — откуда в моей квартире женский шампунь?
— Извини, я не подумала.
В его апартаментах были три ванные комнаты, по числу спальных, к которым они примыкали.
Он не стал больше смотреть телевизор, пройдя в кабинет сел за бумаги. Стакан с коньяком он не забыл взять с собой. Крик Марты раздался неожиданно, когда он просматривал очередную бумагу. Он вскочил и бросился в спальную комнату, испугавшись, что Марк упал с большой и высокой двуспальной кровати. Но мальчик мирно спал. Он бросился в ванную откуда донесся крик.
— Что-нибудь случилось? — спросил он, открывая дверь.
Она держалась за край ванны. Его всегда восхищало ее тело, уже немного потяжелевшее, но сохранившее прежнюю прелесть. И, самое главное, ее ноги. Невероятно стройные и длинные ноги, словно в Марте было нечто от породистых техасских кобылиц.
— Я упала, — обернулась к нему Марта, — хотела взять мыло и поскользнулась.
— Нужно быть осторожнее, — он только сейчас сообразил, что она абсолютно голая. Супруги обычно привыкают к подобным ситуациям, но они не были вместе уже очень давно и оба смутились, словно попали в какую-то неловкую и неприличную ситуацию.
Она осторожно достала полотенце и, прикрываясь тихо попросила:
— Выйди отсюда.
Он повернулся и вышел. С Мартой определенно происходили какие-то перемены. Раньше она бы просто наорала на него. Минут через пять в его банном халате появилась Марта. Мокрые волосы, которые она еще не успела просушить феном, были рассыпаны по плечам.
— Кемаль, — позвала она его как-то нерешительно.
Он обернулся.
— Это была женщина? — вдруг спросила она.
— Какая женщина? — не понял сразу Кемаль.
— С которой ты разговаривал. Эта была твоя постоянная партнерша?
Он раздраженно отвернулся, ничего не ответив.
— Если не хочешь, можешь не отвечать, — сказала Марта.
— Да, — зло проворчал он, — это была моя любовница. Тебя устраивает такой ответ?
Она ничего не ответила. Он удивленно повернул голову и увидел, что ее уже нет в кабинете. Видимо она прошла к нему босиком и он не слышал ее шагов.