Перекинув через плечо полотенце, он обернулся к Карен. От него пахнуло потом и мускусом, волосы прилипли ко лбу, а бугор в штанах увеличился. Ее так и подмывало расстегнуть ширинку и вытащить член наружу.
— Мне нужно переодеться, — сказала она, взяв себя в руки.
— Оттачивали свое мастерство, мисс Хейуорд? — язвительно спросил Мэллори. — Рассчитываете получить черный пояс?
— Я делала специальную гимнастику, сэр! Рассчитывала потренироваться в зале, но это не важно: работа прежде всего.
— Вот именно! Нам нужно кое о чем поговорить. Вы готовы?
— Вполне, сэр! — ответила Карен.
В тускло освещенной библиотеке было душно и пахло розами, краской, кожей и старинным пергаментом, как и должно пахнуть в хранилище мудрости многих величайших умов планеты. Все здесь дышало древностью и наводило на размышления о суетности и скоротечности человеческой жизни. Поморщившись от пыли, Карен задалась вопросом: почему босс не вызвал на совещание Тони? Это показалось ей странным, однако не уменьшило ее радостного волнения от предвкушения свидания с маркизом. Чем-то оно закончится? Не станет ли оно последним?
Мэллори был значительно выше Карен ростом, но это не смущало ее и не мешало ей держаться с достоинством.
— Должна отметить, милорд, что в повседневной одежде я чувствовала бы себя раскованнее, — сухо сказала она, глядя на него снизу вверх. — Не понимаю, к чему такая спешка!
— Я вас долго не задержу, мисс Хейуорд, — ответил маркиз, буравя Карен янтарно-карими глазами и хмуря кустистые черные брови.
— А почему нет Тони? — спросила она, озираясь по сторонам.
— Полагаю, он отсыпается после вчерашней вечеринки или мучается похмельем, — пожал плечами Мэллори. — Кстати, вы остались довольны? Куда вы запропастились в разгар веселья?
Зачарованная его проникновенным баритоном, Карен не сразу сообразила, как ей лучше ответить. Еще мгновение назад его голос звучал отчужденно и надменно. Чем вызвана такая метаморфоза? С трудом взяв себя в руки, она сказала нарочито спокойно:
— Мне еще не приходилось присутствовать на столь необычных вечеринках. Но какая связь между ней и сегодняшним срочным совещанием?
— Мне нужно просмотреть рисунки Бедуэлла. Я жду важного гостя, мистера Ирвина Дуайера, в конце этой недели.
— Сюда приедет американец? — оживилась Карен. — Тони рассказывал мне о нем. Признаться, мне жаль, что вы продаете эти рисунки иностранцу. Ведь они так долго хранились в вашей семье!
— Обстоятельства вынуждают меня пожертвовать фамильной ценностью, — холодно ответил Мэллори, нахмурившись. — Вам не должно быть до этого дела! Вы наемная работница, и вам не понять, как трудно управлять большой усадьбой. Это не просто мой дом, а сложное хозяйство, требующее капиталовложений. Помимо того, я должен думать о будущем своего сына. Мистер Ирвин Дуайер предложил мне оригинальное решение многих моих проблем. Фактически я ничего не теряю, но получаю шанс поправить свои дела.
— В таком случае я рада за вас, — сказала Карен. — Мне приятно работать в вашей библиотеке. Я полюбила ваш дом и искренне желаю ему благополучия и процветания.
— Неужели? — Маркиз скептически вскинул брови. — В наши дни преданность слуг господину — большая редкость! Люди стали эгоистами, пекутся исключительно о своих интересах. Пример тому — моя бывшая супруга, на удивление жадная и корыстная особа. Благополучие нашего родового имения ее совершенно не заботило. — Разволновавшись, он сделал несколько шагов по комнате, словно бы забыв о Карен, но вдруг стукнул себя кулаком по ладони и, резко обернувшись, воскликнул:
— Я никому не верю! Даже родной брат предал меня!
Карен приняла эти слова так близко к сердцу, что оно сжалось, и сочувственно дотронулась до плеча маркиза. Пальцы пронзило током от прикосновения с его голой кожей. Она почувствовала, что ее трусики промокли, а половые губы расплавились.
— Мне вы можете доверять, — прошептала она.
— Вы уверены? — Он пытливо взглянул на нее, и ей захотелось утонуть в его бездонных теплых золотистых глазах-колодцах, раствориться в их глубине, стать частью этого мужчины.
Мэллори направился к двери, ведущей в потайное хранилище раритетов. Охваченная трепетом, Карен последовала за ним, словно сомнамбула. Потайная комнатка была залита солнечным светом, проникающим сквозь небольшое оконце. Маркиз не стал отпирать заветный шкафчик, а подошел к камину и нажал на декоративную красно-белую розу, украшавшую переднюю стенку. Раздался щелчок, панель отошла в сторону, за ней обнаружилась ниша — в ней лежал свернутый в рулон холст. Мэллори извлек его из тайника и начал разворачивать.
— Вы должны взглянуть на это!
Карен приблизилась, чувствуя, как пылают щеки. Исходящая от маркиза энергия вкупе с энергетическим полем картины растопили ее волю.
— Это работа Дика Бедуэлла? — надтреснутым голосом спросила она.
Мэллори покачал головой, не отрывая от полотна восхищенного взгляда:
— Нет, Джованни! Но в основе сюжета лежит рисунок Бедуэлла. Его манера напоминает манеру Гойи.
— «Девушки на качелях», — вспомнила название рисунка Карен, глядя на яркое, многокрасочное полотно, столь живо отображающее хихикающих девушек на качелях, что у зрителя возникало ощущение присутствия при том, как девицы демонстрируют кавалерам свои тайные прелести. Срамные губы проказниц порозовели, как их щеки, и заманчиво блестели.
Юные распутницы бесстыдно соблазняли робких ухажеров налитыми молодыми персями, коралловыми губками, жемчужно-белыми зубками, выписанными художником столь мастерски, что хотелось дотронуться до них. Рука Карен непроизвольно потянулась к холсту. В паху стало жарко, соски грудей набухли. Такова волшебная сила подлинного искусства!
— Джованни — величайший художник! — покосившись на Карен, воскликнул Мэллори. — Как верно он схватил дух этой сценки, как точно передал ее детали!
— Но почему вы прячете этот шедевр? Почему не показываете картину людям? — спросила Карен, не замечая, что подходит к маркизу все ближе и ближе.
— Мне приятно любоваться ею в одиночестве, исключение я делаю только для близких друзей! С тех пор как от меня ушла Каролина, я никому не показывал этот холст.
— Вы имеете в виду свою жену?
— Да.
Кого же он подразумевал, говоря, что исключение делает лишь для близких друзей? Неужели ее? Но ведь они с ним совсем не знают друг друга! Голова у Карен пошла кругом, она спросила:
— Чем же заслужила я такую честь, маркиз?
— Считайте, что я доверился вам в минуту душевного смятения, — ответил лорд Вернет, пожимая плечами. — Но дайте слово, что вы будете молчать об этом. Не рассказывайте о картине ни Синклеру, ни Тони!