Остановившись, она уставилась на лестницу. Куда теперь? И где Николас? А Арабеллла где? И тот стол? – думала она.
Тут откуда-то слева до нее донеслись голоса, и она различила среди них голос Кита. Кинувшись к нему, она выпалила:
– Скажите, а вы не знаете: где-то тут у вас должен быть стол, футов шести длиной и фута три шириной? Ну, у него еще такие завернутые спиралью ножки?
Кит улыбался ее нетерпению: лицо у Дуглесс было все в поту, сетка на волосах сбилась на сторону, и рыжеватые волосы рассыпались по плечам.
– У нас здесь много таких столов! – ответил он наконец.
– Но тот, тот должен быть таким… особым… – объяснила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной, но не вполне справляясь с собой. Одновременно она пыталась успокоить дыхание, но мешал тесный корсет. – В общем, это в комнате, которой пользуется Николас, – затараторила она, – и там, в этой комнате, еще есть кладовка, ну, место, где могли бы спрятаться двое людей!
– Кладовка? – озадаченно переспросил Кит, и Дуглесс только тут вспомнила, что в елизаветинской Англии «кладовкой» именовали шкаф для развешивания одежды.
Тут сзади к Киту приблизился мужчина постарше и что-то шепнул ему на ухо.
– А, – сказал Кит, улыбаясь, – в покоях рядом со спальней Николаса, верно, есть такой стол. И Николас частенько…
Но Дуглесс, не дослушав до конца, подхватила свои многочисленные юбки и пустилась бегом вверх по лестнице. Спальня Николаса находилась через две двери справа, а сразу за ней была еще какая-то дверь. Дуглесс покрутила ручку, но дверь оказалась запертой изнутри. Тогда она кинулась в спальню, пробежала через всю комнату и попыталась открыть дверь, соединявшую ее с соседним помещением, однако эта дверь тоже была заперта!
Дуглесс обеими руками забарабанила в дверь, крича:
– Эй, Николас! Если ты там, впусти меня! Николас! Ты слышишь меня?!
Она поклясться могла, что из комнаты доносятся чьи-то голоса!
– Николас! – завопила она еще громче. – Да Николас же! Тут он отворил дверь, держа в руке кинжал, с виду опасный, как сама смерть.
– Что?! – вскричал он. – Что матушка моя, здорова?! Дуглесс, оттолкнув его, ворвалась в комнату. Там у противоположной стены стоял в точности такой же стол, какой она видела в библиотеке у Хэарвудов. Разумеется, этот стол был помоложе того на четыре сотни лет, но тем не менее это был тот же самый стол! А на кресле восседала, стараясь выглядеть совершенно невинной, леди Арабелла!
– Да я вас… – начал было Николас.
Но Дуглесс вмиг заставила его умолкнуть, когда, кинувшись к другой стене, слева от окна, распахнула настежь маленькую дверцу в ней: там, прижавшись спинами к полкам, прятались двое слуг!
– Вот из-за них-то я и хотела, чтобы ты немедленно открыл мне дверь! – воскликнула она, обращаясь к Николасу. – Вот эти двое шпионили за тобой, и, по-видимому, видели все, чем вы тут вознамерились заняться вдвоем!
Николас с Арабеллой, лишившись дара речи, тупо уставились на нее.
Пристально глядя на слуг, Дуглесс сказала:
– Если хоть словечко о случившемся выйдет за пределы этих стен, мы тотчас узнаем, кто именно поведал об этом! Вы меня поняли, да?!
Похоже было, что слуги и впрямь все поняли, независимо от того, что речевая манера и интонации Дуглесс должны были показаться им весьма необычными!
– Ну, а теперь выметайтесь отсюда! – распорядилась она. Мгновенно, будто мыши, они бросились вон из комнаты.
– Вы… – начал было Николас.
Однако Дуглесс, не обращая на него ни малейшего внимания, повернулась к Арабелле:
– Я, собственно, спасла вам жизнь, потому что супруг ваш, конечно же, узнал бы про это! И, по-моему, вам сейчас лучше всего удалиться!
Арабелла явно не привыкла, чтобы с нею разговаривали в подобном тоне, и попыталась было протестовать, но, вероятно, вспомнив о раздражительном характере мужа, поспешила прочь из комнаты.
Повернувшись к Николасу, Дуглесс увидела, что его физиономия просто перекошена от гнева, впрочем, это не было для нее чем-то новым, ибо с тех пор, как она появилась тут, он почти никогда не смотрел на нее как-нибудь по-другому. Смерив Николаса тяжелым взглядом, она направилась к двери.
Однако уйти ей не удалось, потому что Николас с силой захлопнул дверь прямо перед ее носом.
– Ты что, шпионишь за мной?! – в ярости крикнул он. – Ты получаешь удовольствие, наблюдая за тем, чем я занимаюсь с другими женщинами, да?!
Ну-ка, сосчитай до десяти! – приказала самой себе Дуглесс. – А лучше даже – до сотни! И, собравшись с духом, ответила:
– Я и не думаю «тащиться» оттого, что наблюдаю за тем, как ты волочишься за всеми женщинами подряд, выставляя себя таким вот дураком! – И затем, уже спокойно, добавила:
– Я ведь объясняла тебе, зачем явилась сюда! Я знала, что ты вознамерился… вознамерился совокупиться с Арабеллой, прямо на столе, потому что однажды ты уже это проделал! Слуги рассказали об этом всем подряд, а Джон Уилфред записал всю эту историю в дневник, и у Арабеллы был потом ребенок от тебя, и Роберт Сидни ее прикончил! Вот так! А теперь я могу пройти?!
Она смотрела, как меняется в лице Николас, гнев в конечном итоге уступил место растерянности – Дуглесс даже пожалела его.
– Я понимаю, что практически невозможно поверить в то, о чем я говорю, – произнесла она, – но я тоже не верила тебе на первых порах, когда ты явился ко мне! И все-таки, Николас: я пришла сюда из будущего, и меня перебросили в прошлое, чтобы предотвратить здесь ужасную трагедию! Ведь Легация…
Его тяжелый взгляд остановил ее:
– Так ты хочешь теперь обвинить ни в чем не повинную женщину?! – спросил он. – А может, ты просто ревнуешь ко всем женщинам, которых я касаюсь?!
Клятвенные обещания сдерживать свои порывы, которые до этого Дуглесс давала самой себе, казалось, при этих его словах вылетели куда-то в окно.
– Ах ты, павлин тщеславный! – воскликнула она. – Да трудно даже вообразить, в какой степени мне плевать на то, скольких женщин ты затаскиваешь к себе в постель! Для меня это решительно ничего не значит! Ты – вовсе не тот мужчина, которого я знала! Говоря по правде, ты как мужчина – в подметки не годишься своему брату! Меня перебросили назад, в прошлое, чтобы как-то исправить несправедливость, и я намерена сделать все, что только в моих силах, ради этого, даже если ты изо всех сил будешь мешать мне! И, возможно, если мне удастся предотвратить гибель Кита, это сохранит Стэффордам их владения, и никто уже в таком случае не станет пытаться перевоспитать тебя и сделать из тебя не такого похотливого, хама, каким ты являешься! А теперь выпусти меня сейчас же отсюда!
Но Николас, и не подумав отойти от двери, выкрикнул:
– Ты что-то молола тут о гибели брата. Так ты хочешь… Беспомощно всплеснув руками, Дуглесс отвернулась от него и отчетливо проговорила: