Когда Абигайль было всего семнадцать, она влюбилась в мужчину, который был старше ее и владел фермой в Америке. Семья не хотела, чтобы Эбби уезжала так далеко, но она настояла на своем. Они поженились через три месяца после знакомства, и уже через неделю после свадьбы Абигайль забеременела. Теперь, когда на руках у нее было две дочери, одной — четыре, другой — три, она не знала, как прокормит их одна.
— Я могу помочь вам, — сказала Эдилин и глубоко вздохнула.
А потом Абигайль слушала Эдилин, которая рассказывала ей о своих злоключениях. Она рассказала ей об Ангусе. И тогда Абигайль призналась ей, что, хотя и выходила замуж по любви, ее брак был далек от «брака, заключенного на небесах».
— Я думаю, что мне хотелось как можно скорее уехать от матери, и тут мне встретился Джон. Он был чудесным человеком.
— Но не настолько чудесным, чтобы вам захотелось его убить, если бы он вас предал.
Абигайль засмеялась.
— Вам повезло, — заключила Эдилин. — Это ужасно. Я не могу решить, люблю я его или ненавижу.
— А это не одно и то же?
Эдилин и Абигайль гуляли в саду, многие деревья были в цвету, и вокруг цветков кружились пчелы. Маленькие дочки Абигайль, светловолосые и красивые, гонялись за бабочками. Эдилин завидовал а Абигайль. Эбби вышла замуж и родила детей. А у Эдилин все в жизни перевернуто с ног на голову. У нее не было родителей, о которых она могла бы поговорить, она не была замужем, но зато у нее была первая брачная ночь.
— Что вы будете делать теперь? — спросила Эбби.
— Вернусь в Бостон и… — Эдилин снова вздохнула. — Наверное, буду управлять компанией «Подруги поневоле», хотя Табита и Харриет могут вполне справиться и без меня. Я…
Эдилин замолчала. Да, она работала целыми днями, но последнее время трудилась без особого воодушевления. В этом году ей исполнится двадцать два года, а она все еще не замужем и за ней никто не ухаживает. Женщина, которая весьма преуспела в бизнесе, не представлялась особенно желанной женой для молодых мужчин. Заманчиво, конечно, стать мужем богатой наследницы, но женщина, которая благодаря уму и деловой хватке сумела захватить рынок продовольствия во всем Бостоне, как-то не укладывалась в их представления о хорошей жене.
— Я не знаю, что буду делать, — призналась Эдилин и живо представила себя похожей на Харриет, старой девой сорока с лишним лет, без мужа, без семьи. Даже если она станет собственницей всех садов во всех тринадцати колониях, то от этого она все равно не станет менее одинокой. — А вы? — спросила Эдилин. — Куда вы отправитесь после того, как я куплю вашу ферму?
— В Уильямсбург, — без колебаний ответила Абигайль. — Я однажды ездила туда с Джоном, и мне там очень понравилось. Это большой город, но атмосфера в нем, как в маленьком английском городке. Виргиния — красивое место.
— Где много достойных кандидатов в мужья? — спросила Эдилин, и они, взглянув друг на дружку, рассмеялись.
Эдилин собиралась задержаться в Коннектикуте всего на пару дней, но прожила на ферме Абигайль целых три недели. Она уехала, опасаясь, что без нее дело зачахнет. Если Харриет по-прежнему очарована Малькольмом, ей не до дела, а за Табитой нужен глаз да глаз. Эдилин покинула ферму и свою новую подругу и отправилась назад в Бостон.
Но никто даже не заметил ее приезда. В компании дела шли гладко, а обстановка в доме изменилась так, что она едва узнавала его. Харриет каждое предложение начинала со слов «Малькольм говорит…».
Что касается Табиты, то она воспользовалась возможностью купить несколько новых повозок и распорядилась украсить их логотипом компании. В свое время Эдилин нашла этот логотип безвкусным и пошлым и напрямик заявила об этом Табите.
— Но зато продажи увеличились, — парировала Табита.
Сейчас Эдилин наблюдала за тем, как Харриет краснеет и волнуется, словно девица на выданье, и суетится, накрывая на стол. Как будто она собралась кормить короля, а не каких-то полудиких шотландцев. Насколько было известно Эдилин, Шеймас так и не научился пользоваться вилкой и по-прежнему любые блюда ел ложкой.
Эдилин отправилась на склад, куда свозили товар с ферм. Обычно работа так увлекала ее, что она не могла думать ни о чем другом, но сегодня она была какой-то рассеянной. Она постоянно вспоминала Абигайль и ее красивых маленьких дочек.
Табита что-то сказала, и Эдилин воззрилась на нее.
— У тебя что-то болит? — спросила ее Табита.
— Да. Нет, — сказала Эдилин, глядя на двух молодых работниц, которые склонились над ящиками с вишнями, они посматривали на нее и смеялись.
Вне сомнения, весь Бостон знал, что она гонялась за Ангусом с ружьем. И конечно, все догадывались, почему она в него стреляла.
Эдилин, подхватив юбки, выбежала со склада. Было бы лучше, если бы она все же убила Ангуса и теперь сидела в тюремной камере…
Какое-то время она бесцельно бродила по Бостону, заглядывая в магазины, слушая, как люди жалуются на англичан. Если американцы считают, что король Георг так плох, то им стоит перечитать учебники истории. Прежние короли были ничуть не лучше. И что эти американцы себе думают? Решили создать новую страну без короля? Вот уж, в самом деле, глупость! Иногда ей казалось, что она совершенно не понимает американцев.
К тому времени как она вернулась домой, уже стемнело, и только тут Эдилин вспомнила, что целый день ничего не ела. Она попросила, чтобы ей принесли ужин в спальню, немного поела, разделась и легла, спать.
Разбудили ее гневные крики, доносившиеся снизу.
— И что на этот раз? — пробормотала Эдилин, накидывая халат. — Будет наконец покой в моем доме?
Когда она вышла из комнаты, трое шотландцев и Харриет неслись друг за другом вниз, и никто не подумал уступить дорогу хозяйке дома.
Когда Эдилин добралась до гостиной, в дверном проеме сгрудились домочадцы, и за их спинами Эдилин ничего не могла разглядеть. Они стояли и тупо смотрели на что-то, что, по-видимому, ввергло их в оцепенение.
— Вы не позволите? — сердито сказала она, расталкивая их локтями.
Но, пробравшись вперед, она тоже остановилась и замерла, тупо глядя на пол. В комнате горели две свечи, а ее дорогие серебряные подсвечники торчали из валявшегося на полу мешка. Возле мешка лежало тело Джеймса Харкорта, и посреди его лба зияла дырка от пули.
Он смотрел в потолок мертвым незрячим взглядом.
Над ним возвышалась крупная женщина. Она стояла спиной к двери, но все видели в ее руке пистолет.
— Вот тебе за то, что украл у меня жизнь, — сказала женщина. — Ты ублюдок, Надеюсь, ты уже в аду. Жаль, что ты уже умер, а то бы я снова тебя убила.
Женщина занесла ногу и пнула мертвое тело. Внезапно ею овладел гнев, и она принялась яростно колотить труп ногами, так что замелькали каблуки.
— Я ненавижу тебя! Ты меня слышишь? Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя!