— Значит, так! — как-то за ужином сказала Эдилин, встав из-за стола и бросив салфетку. — Может, никто из вас и не верит в него, но я верю! Я не знаю, что сейчас делает Ангус, но я знаю, что он вернется ко мне, когда закончит свои дела.
Выражение лиц присутствующих не изменилось. Харриет попыталась сделать вид, что верит Эдилин, но остальные смотрели на нее сочувственно.
— Я уверен, что он придет, — сказал Тэм, но без особой убежденности.
В тот вечер Эдилин решила вплотную заняться работой. Но первым делом надо было разобраться с вопросом под названием «Тэм и Табита». Эдилин попросила Тэма поехать в Уильямсбург и встретиться с Абигайль Прентис, чтобы она подписала последние документы на передачу ее фермы компании «Подруги поневоле». Эдилин затаила дыхание, вручая Тэму документы, потому что весь ее план строился на предположении, что Тэм не умеет читать. Она дала ему целую папку документов, касающихся покупки одной фермы, приобретенной ею еще три года назад.
— О! И еще передай ей это, — сказала Эдилин, вручая ему рулон желтого шелка. — Эбби сказала, что она может сшить мне платье. Она прекрасная портниха. — Эдилин не знала, умеет ли Эбби шить. — Вернешься, когда платье будет готово. Подожди, пока она его закончит.
Тэм стал искать причины как-то отвертеться от длительного отъезда.
— Может, ваш кучер Кадди справится лучше?
— Лучше, чем ты? — переспросила Эдилин, хлопая ресницами. — Ну что ты! Я не могу доверить ему эти документы. Но если ты считаешь, что не можешь сделать это для меня…
— Я все сделаю, — вздохнул Тэм. — Но может, она вышлет вам платье потом?
— Возможно, — сказала Эдилин, — но она недавно овдовела, и ей, наверное, хочется с кем-нибудь пообщаться. Тебе предстоит стать вождем клана, так что наберешься опыта в утешении вдов.
Тэм расправил плечи и взял кожаную папку, которую протянула ему Эдилин.
На следующий день Эдилин рассказала о своем поручении Табите, которая в ответ лишь рассмеялась и пожала плечами:
— Может, удастся уговорить Харриет взять меня с собой в Шотландию. Там он от меня уж точно никуда не денется.
— Разве в твоем приговоре не сказано, что тебе запрещено возвращаться в Англию?
Табита пожала плечами:
— Тогда, пожалуй, я уговорю Харриет отправить Тэма сюда. Кстати, как часто ты видела Ангуса за последние пять лет?
В прошлом издевки Табиты всегда злили Эдилин, но не сейчас.
— Мужчине требуется время, чтобы прийти в себя после ночи со мной, — сказала она и, развернувшись, удалилась.
Вслед ей несся смех Табиты.
К началу четвертой недели все остальные уже, кажется, смирились с мыслью о том, что Ангус не вернется никогда. Даже Малькольм утратил веру в то, что Ангус вот-вот объявится.
Однажды Эдилин случайно подслушала, как он говорил Харриет, что был об Ангусе лучшего мнения. Эдилин едва удержалась от того, чтобы не устроить скандал. Поживем — увидим, подумала она. Если Ангус жив, он непременно вернется.
На исходе шестой недели, когда Эдилин была на рынке, возле нее остановился закрытый экипаж. Это была обычная карета, черная, далеко не новая, явно взятая напрокат. И Эдилин сразу поняла, что в этой карете Ангус.
— Извините меня, — сказала она своим работницам, — вы не могли бы сообщить Харриет, что меня к ужину не будет? Пусть не волнуется.
— Конечно, — согласилась одна.
Ее выслали из Англии за то, что она украла у графа серебряное блюдо. Граф насиловал ее с тех пор, как ей исполнилось тринадцать, но на суд этот факт воздействия не возымел.
Когда Эдилин направилась к карете, девушка крикнула ей вслед:
— Что мне передать Харриет? Куда вы поехали?
— В рай! — бросила Эдилин в тот момент, когда открылась дверь кареты.
В салоне было темно, но она разглядела Ангуса, на нем был тартан, точно такой же, как в день их знакомства.
Ангус наклонился, протянув ей руку, Эдилин забралась в экипаж и захлопнула за собой дверь. Карета тут же тронулась.
— Сдается, ты решила, что я опять тебя бросил, — сказал наконец Ангус.
В сумерках кареты он пожирал ее глазами.
— Я так и думала первые две недели.
Сердце ее билось где-то у самого горла, а пальцы дрожали от желания прикоснуться к нему.
Ангус улыбнулся:
— Ты знала, что я вернусь за тобой?
— Конечно!
Его улыбка стала шире.
— Ты верила мне?
— Куда бы ты от меня делся? — хмыкнула Эдилин.
Ангус засмеялся, их глаза на мгновение встретились, а в следующую секунду она бросилась в его объятия.
— Я скучал по тебе, — прошептал он, прижавшись губами к ее шее. — Я думал о тебе каждую секунду каждого дня.
— А я ни разу о тебе не вспомнила, — сказала она, запрокинув голову.
Когда его губы скользнули по ее шее к плечам, Эдилин откинулась на сиденье. Он зубами стащил косынку с ее шеи и продолжил продвижение к груди.
— Куда ты меня везешь? — спросила Эдилин.
— А тебе не все равно?
Его рука поднимала юбку.
— Все равно, — сказала она, шаря руками по его телу. — Ангус! У тебя под юбкой ничего нет.
— Это не юбка, а килт. Сдвинь руку в сторону. Нет, в другую сторону.
— О!
Ангус со стоном откинулся на сиденье.
Но карета внезапно остановилась, и по крыше постучали.
— Сэр! — произнес мужской голос. — Мы приехали.
— Убей его, пожалуйста, — прошептал Ангус.
Эдилин вытащила руку из-под килта Ангуса, выпрямилась и забрала с сиденья косынку.
— Он сейчас откроет дверь, — сообщила она.
Когда кучер открыл дверь, они чинно сидели напротив друг друга.
Эдилин выглянула и увидела, что они в бостонском порту.
— Зачем ты меня привез сюда? — спросила она. — Я думаю, нам надо ехать домой и…
Она замолчала, глядя на корабль. На причале стоял тот самый корабль, «Мэри Элизабет», на котором они с Ангусом приплыли в Америку. Она оглянулась и посмотрела на Ангуса:
— Что?.. Как?..
— У меня были кое-какие дела, и я случайно узнал, что капитан Ингес плывет в Глазго, словом, я подумал, что мы можем отправиться с ним.
— Назад в Шотландию? — спросила она. — О, я понимаю! Мы плывем туда, чтобы встретиться с твоими соплеменниками?
Похоже, он передумал насчет титула вождя. Она живо вспомнила старую развалину, которую они звали замком, и всех тех людей, которые смотрели Ангусу в рот. Итак, ей предстоит стать хозяйкой замка. Увидит ли она когда-нибудь Америку? Эта страна оказалась тем местом, где она смогла доказать всем, и прежде всего себе, что она чего-то стоит.