Клей и не заметил, как на ясном небе появились первые облака, как постепенно они превратились в тяжелые, темные тучи, медленно, но неуклонно застилавшие небосвод. На горизонте засверкали яркие вспышки молний. Ветер унес дневную жару, пробежал по полям пшеницы и ячменя, набросился на Клея, стараясь сорвать с него расстегнутую рубашку. Но тому было тепло от выпитого. Он не сдвинулся с места, когда упали первые крупные капли. Дождь расходился не на шутку. Вода собралась на широких полях шляпы, потекла по лицу Клея, рубашка намокла и облепила тело, но он не чувствовал холода. Он сидел и пил.
Николь посмотрела в окно и вздохнула: дождь шел уже вторые сутки подряд, не прекращаясь ни на минуту. Им пришлось остановить мельницу, потому что вода слишком поднялась. Исаак уверял ее, что посевам ничего не угрожает — каменные стенки, которые они возвели зимой, сдерживали и усмиряли потоки воды, стекающие с террас в реку, но на сердце все равно было неспокойно — ведь вода уносила драгоценную почву и размывала берег.
Раздался громкий стук в дверь. Николь вскочила и бросилась открывать.
— Уэсли! — обрадовалась она. — Ты же совсем промок. Входи скорее!
Он стянул с себя плащ из вощеной ткани, встряхнул его и передал Дженни, которая повесила его перед очагом.
— Как ты отважился выбраться в такую погоду? — спросила она. — Что-нибудь стряслось?
— Еще бы! Не найдется ли в этом доме глотка кофе? Я продрог до костей.
Николь налила ему кофе в огромную кружку. Уэсли подошел к огню. Жерар безучастно сидел в углу, молча и недружелюбно разглядывая гостя. Сверху доносились голоса близнецов и, по-видимому, матери Николь, которую Уэсли еще ни разу не видел.
— Уэс, мы ждем, — настойчиво повторила Дженни. — Почему ты здесь?
— Вообще-то я направлялся к Клею. Если в ближайшее время дождь не прекратится, будет наводнение.
— Наводнение? — переспросила Николь, побледнев. — Это повредит Клею?
Дженни бросила на нее быстрый взгляд.
— Ближе к делу. Не повредит ли это нам? Уэс смотрел на Николь.
— Земле Клея всегда угрожали наводнения, по крайней мере, в пойме. Я помню настоящий потоп — мы тогда были еще детьми. Вода покрыла нижние поля. Но, конечно, тогда у мистера Армстронга были засеяны и все остальные.
— Я не понимаю.
Уэс встал на колени и обгорелым концом щепки начертил план, на котором изобразил реку и земли Клея и Николь. Сразу за мельницей река круто изгибалась в направлении плантации Клея. Вода подмывала высокий берег, где были расположены поля Николь, разрушала его и уносила частицы земли ниже по течению, оставляя их на низком и плоском берегу Клея. Почва там была богатой и плодородной, но именно туда и устремлялась в первую очередь река во время наводнений.
Николь подняла глаза от рисунка.
— Значит, река вымывает мою землю, добавляет землю Клею, и при этом уровень ее постоянно поднимается?
— Что ж, можно посмотреть на это и так, но вряд ли тебе стоит винить себя в том, что Клей потеряет урожай.
— Потеряет? Весь?
Уэс перечеркнул план кочергой.
— Он сам виноват. Он прекрасно знает о наводнениях. Конечно, земля поймы самая плодородная, но каждый год он рискует. Нельзя рассчитывать только на эту землю. Отец Клея всегда считал удачей, если ему удавалось снять с нее урожай.
Николь поднялась.
— Но в этом году у него нет других посевов.
Уэс подошел к ней.
— Он же знал, что такое может случиться.
— Наверняка можно что-нибудь сделать. Я не хочу, чтобы он все потерял.
Уэс положил руки ей на плечи.
— Ты же не в состоянии повелевать стихией. Если бы в твоей власти было прекратить дождь, это спасло бы Клея, причем это единственное, что может ему помочь.
— Я чувствую себя такой беспомощной. Как бы мне хотелось что-нибудь сделать.
— Уэс, — перебила ее Дженни. — Готова поспорить, ты голоден. Не хочешь ли перекусить? Он усмехнулся.
— С величайшим удовольствием. Расскажите, что у вас тут делается. И могу ли я повидать близнецов? Дженни подошла к лестнице.
— Его светлость герцог Уэсли с визитом к их королевским высочествам.
Уэс, не веря своим ушам, взглянул на Николь. Она закатила глаза, покачала головой, вздохнула и беспомощно воздела руки. Уэс подавил смех. Близнецы скатились с лестницы и повисли у него на шее. Уэсли кружил их, подбрасывая в воздух, а они визжали и заливались счастливым смехом.
— Тебе надо жениться, Уэс, — с убийственной серьезностью сказала Дженни, бросив многозначительный взгляд на Николь.
— Непременно женюсь. Как только ты согласишься выйти за меня, — засмеялся Уэс. — Мет, совсем забыл — я же помолвлен с сестренкой Исаака.
— Хорошенькое дело! — фыркнула Дженни. — Нет уж, сделал мне предложение — теперь не отвертишься. Оставь этих сорванцов и садись есть.
Уэс ел, отвечал на вопросы близнецов и посматривал на огорченное лицо Николь. Он знал, о чем она думает. Уэс потянулся через стол и взял ее за руку.
— Все образуется, вот увидишь. Мы с Тревисом позаботимся о том, чтобы он не потерял плантацию. Николь вскинула голову.
— Что значит «потерял плантацию»? Потеря одного урожая не означает потери плантации. Уэс и Дженни обменялись взглядами.
— Как правило, не означает. Потому что у людей редко пропадает весь урожай целиком. Но он должен был засеять верхние поля.
— Даже если у него пропадет весь урожай, у него есть деньги, чтобы продержаться. Никогда не поверю, что хозяйство может погибнуть за один год.
Уэс оттолкнул тарелку. Дождь барабанил по крыше.
— Тебе лучше знать правду. В прошлом году Клей оставил урожай гнить на полях, но такому крепкому хозяйству это не причинило большого ущерба — слишком хорошо потрудились его отец, брат и он сам. Но Бианка… — он запнулся, взглянув в глаза Николь. Она старалась казаться безразличной, но он не мог не видеть, что это имя причиняет ей боль. — Бианка, — продолжал он, — по уши залезла в долги. Я виделся с Клеем месяц назад, и он сказал, что она занимает деньги направо и налево под обеспечение плантацией и пересылает их отцу в Англию. Очевидно, хочет возродить родовое гнездо.
Николь подошла к очагу, задумчиво поворошила угли кочергой. Она помнила парк, который был когда-то собственностью Мейлсонов, и слова Бианки о том, что она вернет все, что им принадлежало.
— И Клей позволяет ей так поступать? Это на него не похоже.
Уэс помедлил с ответом.
— Да он сам на себя не похож. Николь, он очень изменился. Ему все равно, что происходит с плантацией и с ним самим. Он не расстается с бутылкой. Когда я пытался его урезонить, он даже не слушал меня. И это самое страшное. У Клея всегда был сильный характер, он был человеком действия, а теперь… — Уэс замолчал, не закончив фразы.