Его, казалось, не тронули ее слова.
— Того, кто ее убил, я не просто повешу, я сделаю с ним кое-что похуже, — проговорил он. — А теперь следуйте за мной и прекратите пререкаться.
Кей ехала за ним и прикидывала, как бы выбраться из создавшегося положения. Если нельзя вернуться к крестному, спрятаться у друзей семьи или поехать домой, куда ей деваться? И как долго ей бегать от властей? Может, стоит сесть на корабль, добраться до Шотландии и пожить у родственников отца? Но сколько ей там жить? Полгода? Год? Шотландец сказал, что нужно подождать, пока власти Чарлстона успокоятся, а потом он собирается разыскивать настоящего убийцу жены. Сколько времени у него на это уйдет? А что, если он и есть убийца? Тогда ему никогда не оправдаться. Он всегда будет в бегах, а это означает, что охотиться станут и на нее.
Кей продолжала ехать за ним. Ее мучило искушение обернуться и бросить последний взгляд на Чарлстон. Но мысль о людях на дороге, которые знают, кто она такая и где ее искать, останавливала ее. А слова шотландца о том, как ее семья отреагирует на ситуацию, подгоняли ее вперед. Если она вернется в Чарлстон, к Ти-Си, и сдастся, ее наверняка посадят в тюрьму. Легко представить, в какую ярость эта новость приведет родных. Кей представила, как отец и четверо братьев с боем пробиваются к тюрьме. А вдруг кого-нибудь из них убьют?
У нее по щекам потекли слезы, но она не стала вытирать их и попыталась отвлечься на что-нибудь приятное, но в голове вертелась только одна мысль: какая же она глупая! Это ее первое самостоятельное путешествие — ее сопровождали только горничная и лакей Кадди, — причем ей стоило больших трудов уговорить родных отпустить ее одну.
«Одна ты обязательно вляпаешься в неприятности», — убежденно заявил Тэлли.
«У тебя появится много знакомых мужчин, и тебе будут делать предложения. Нужно будет их взвесить и обдумать», — сказал Итан, лукаво глядя на нее.
Нат попросил купить ему книги, дал ей список и ласково произнес:
«Будь осторожна, ладно?»
С Адамом было хуже всего. Он чмокнул ее в лоб и сказал, что доверяет ей, что верит в нее и знает, что у нее хватит ума правильно вести себя во всех ситуациях.
Кей оглядела себя и обнаружила, что одна, нога оголилась почти до колена. Она попыталась прикрыть ее плащом, но не смогла вытащить его из-под себя.
Что касается отца, то когда она попросила разрешения поехать в Чарлстон, он ответил: «Нет». Коротко и ясно. «Нет». А мама сказала: «Не переживай, я его уговорю». И уговорила.
И вот выясняется, что она предала их веру в нее — веру всех, кроме Тэлли, который считает ее легкомысленной вертихвосткой.
— Возьмите! — Шотландец протянул Кей грязный носовой платок. Когда она, поколебавшись, взяла его, он сказал: — От вашего носа он станет еще грязнее, так какая разница, чистый он или нет?
Заметив, что Кей собирается ответить, он раздраженно закатил глаза и проехал чуть вперед.
Кей высморкалась, ухватила платок двумя пальцами и вытянула руку, не зная, что делать с ним дальше.
— Не выбрасывайте, — поспешил предостеречь ее шотландец. — Они пустят по нашему следу собак.
Вероятность такого поворота событий настолько потрясла Кей, что она разжала пальцы. Шотландец придержал лошадь и поймал платок до того, как тот упал на землю.
— Пусть я вам не нравлюсь, но нам с вами друг от друга все равно никуда не деться, — сердито буркнул он и сунул платок в седельную сумку. — Извините, мисс, — уже мягче проговорил он. — Я не хотел втягивать вас во все это, но, с другой стороны, я бы никогда не отправил девчонку…
— Если снова скажете «делать мужскую работу», я сама выдам вас полиции.
Кей показалось — полной уверенности у нее не было, — что на его губах мелькнула слабая улыбка.
— Ладно вам, — сказал шотландец, — выше нос. Если меня схватят, вы увидите, как меня вздернут.
Он послал лошадь вперед, и Кей крикнула ему вслед:
— А меня повесят рядом с вами?
— Нет. Скажете, что я вас похитил. Они вам поверят.
— Я уже в это верю, — пробормотала Кей и, подстегнув лошадь, поскакала за ним.
У Кей болели ноги, ныла спина, она так хотела спать, что едва держалась в седле. Они ехали не останавливаясь всю ночь и большую часть дня, и несчастная лошадь уже едва передвигала ноги.
Но Кей не жаловалась. Она смотрела в спину шотландцу, который сидел в седле прямо, не выказывая никаких признаков усталости, и гадала, живой ли он человек.
Неожиданно он резко развернулся и подъехал к ней.
— Надо дать лошадям отдых.
Кей собралась было заявить, что он мог бы подумать и о ее отдыхе, но промолчала.
— Да, моя кобыла совсем без сил, — надменно произнесла она.
Ей снова показалось, что на его губах промелькнула улыбка, только вот понять, так это или нет, из-за густой бороды было невозможно.
— Ждите меня здесь. — Шотландец указал на огромный дуб, чьи ветви нависали над дорогой. — С лошади не слезайте, иначе больше не заберетесь.
— Думаю, я в состоянии соскочить с седла и заскочить в него, — сказала Кей.
— «Со» и «за», — Он усмехнулся и покачал головой: — Учились в школе, да?
— Я специализировалась по хорошим манерам. Слышали о таких?
— Только не в этой стране, — ответил он.
Кей проехала вслед за ним под дуб, наклонив голову, чтобы не касаться низко нависающих ветвей.
— Где деньги, которые вы должны были передать той парочке?
На лице девушки появилось встревоженное выражение. Неужели он собирается забрать у нее эти жалкие гроши и оставить ее, чтобы она в одиночестве предстала перед законом?
Глаза шотландца сердито вспыхнули.
— Я не вор! Мне нужно несколько монет, чтобы купить место для ночлега и немного еды. Остальное оставьте себе.
Кей сунула руку в седельную сумку и достала кошель с деньгами, которые выдал ей Ти-Си. Она вспомнила, как прощалась с крестным. Как же они с Хоуп далеко!
— Вы так и будете держать его в руке? — осведомился шотландец.
Кей захотелось швырнуть кошель ему в физиономию, однако она сдержалась.
— Сколько вам нужно?
— Доллара-двух должно хватить. Итак, вы будете ждать здесь или побежите за властями? Я должен знать, чего ожидать, когда вернусь.
Крохотная частица души Кей подсказывала, что нужно поехать к местному шерифу и заявить, что ее похитили, но другая часть, большая, знала, что она так не сделает.
— Мне нужны перо, бумага и чернила, — сказала она. — Я должна написать письмо своим родным и сообщить им, что со мной все нормально.