– Ясно. Он сказал тебе, что если ты подыщешь жену его холостому племяннику, то он вернет тебе твои деньги.

– Он будет мне выдавать определенную сумму, – сказала она, застегивая юбку.

Внезапно Темперанс подняла голову.

– Секундочку, – сказала она, глядя на него, но он смотрел в потолок, – если ты все это время считал, что я хочу выйти за тебя замуж, значит, ты все время думал, что я все делаю только ради своей цели? Все эти обеды, роликовые коньки и Грейс! Ты, наверное, думал, что я дала Грейс работу, чтобы просто устранить свою конкурентку!

Она сжала кулаки.

– Ты жалок! Ты, как все остальные мужчины думаешь, что все женщины охотятся за тобой. Какая женщина захочет быть рядом с тобой, мириться с твоим мерзким характером и жить в грязи и нищете? Ты знаешь, как тяжело моей матери подыскивать женщин, которые согласились хотя бы приехать сюда? Она не может уговорить шотландок, потому что все знают об этой деревне. Клан Маккэрнов – это местный шотландский анекдот!

Джеймс повернулся, глаза у него мерцали холодным черным блеском – таким она еще его не видела.

– Ты сказала достаточно.

Но Темперанс никогда не уступала в споре и сейчас не собиралась сдаваться.

– Нет, я еще не закончила! Как вспомню о том, что ты думал обо мне все эти недели! Все, что я делала, я делала, чтобы заарканить тебя! Я никогда не закончу!

Джеймс сел. Когда он заговорил, его голос звучал тихо и даже спокойно.

– Ты просто развлекалась? Ты пыталась занять себя, чтобы не соскучиться? Как ты думаешь, что произойдет с этими детьми, когда ты уедешь? Им больше не захочется здесь жить, они не будут слушаться. Я уже слышал, как трое ребят говорили о том, что когда им исполнится четырнадцать, они сбегут отсюда и пойдут работать, чтобы заработать на коньки, апельсины и шоколадки. А что будет со шляпным бизнесом, когда ты уедешь? Ты думаешь, Грейс такая ушлая и сумеет договориться с покупателями? Конечно, нет. Мне кажется, мисс Темперанс О'Нил, что вы способны уничтожить клан Маккэрнов быстрее, чем столетия азартных игр в моей семье.

Темперанс собиралась ответить на его обвинения, но в этот момент дверь распахнулась, словно ее кто-то толкнул снаружи. Джеймс и Темперанс ждали, что сейчас кто-нибудь войдет, но никто не появился.

– Я уезжаю завтра утром, – сказала она.

– И поедешь жить к моему дяде?

– Я... – начала Темперанс и замолчала. То, что могло стать самой прекрасной ночью в ее жизни, превратилось в худший из кошмаров.

Джеймс поднял свой кильт с пола, застегнул ремень, а потом поднялся с кровати. Он закрыл дверь, подошел к камину и некоторое время смотрел на языки пламени.

– То, что было недавно сказано, не должно было прозвучать. И то, что произошло, не должно было случиться. Ты согласна?

– Да, – ответила она хрипло.

Она не хотела причинять ему боль. Почему она говорила такие ужасные вещи о Маккэрнах? Она не считала эту деревню страшной. Наоборот, она все сильнее прикипала к этим местам.

– Я никогда не женюсь, – тихо произнес Джеймс, – это я гарантирую. Именно после того, что произошло сегодня. Я опозорился перед тобой и прошу у тебя за это прощения.

– Ты не... – начала она и вновь осеклась.

Джеймс обернулся и посмотрел на нее.

– Я знаю своего дядю. Если он принял решение, он не отступится от него ни на шаг. Он не отпустит тебя до тех пор, пока ты не найдешь мне жену, а раз я никогда не женюсь, то у тебя два выхода: жить со мной или жить с ним. Что ты выбираешь?

Темперанс не знала, чего она хочет. С одной стороны, она хотела вернуться в Нью-Йорк и свергнуть эту узурпаторшу, которая пытается выполнять ее работу. Но с другой стороны, ей хотелось посмотреть, что получится с «Домом Грейс». А ведь еще ликер Лилиас, истории Бренды и, конечно, дети.

– Ну, так что? – с нетерпением спросил Джеймс. – Неужели мы производим на тебя такое отталкивающее впечатление? Или ты не сможешь работать для человека, который стал посмешищем для всей Шотландии?

– Я остаюсь, – прошептала она с облегчением.

Но Темперанс не поняла по выражению его лица, чего он сам хотел.

– Хорошо, тогда давай выбираться отсюда. На сегодня разговоров достаточно, – сказал он и натянул на себя рубаху.

Затушив огонь ведром песка, он подошел к двери, затем пропустил ее вперед.

– Предлагаю забыть обо всем, что было между нами, – сказал он, когда они уже вышли из, домика, – что было сказано и что было сделано.

– Да, – ответила Темперанс, глядя на луну.

Но как ей удастся забыть это?

Она последовала за ним по крутому холму в темноте, и по дороге вниз они не обмолвились ни словом.

Глава семнадцатая

– Получила! – возбужденно сказала Ровена, держа над собой толстый бумажный сверток. – Но еще не читала. Я ждала вас.

Мелани с благодарностью улыбнулась свояченице, которая успела стать ей близким другом. Уже прошел почти месяц с тех пор, как она получила последнее содержательное письмо от дочери. Все последующие были холоднее и холоднее, и ни слова о том, что происходит в деревне. Единственная новость – Темперанс обнародовала мотив своего пребывания в деревне и просила маму больше не присылать потенциальных невест для Джеймса, потому что он никогда еще раз не женится.

К концу третьей недели Мелани отправилась к своей свояченице за советом. За этим визитом последовали ежедневные посещения. И каждый день перед Мелани ставился поднос с восхитительными пирожными в несколько ярусов, а Ровена запасалась полной бутылкой виски.

– Что-то не так, совсем не так, – сказала Ровена после чтения первого письма.

– Ангус собирается рассказать Джеймсу о завещании, – объявила Мелани во время своего третьего визита. – Джеймс должен знать, что его ожидает. Он обязан найти себе хорошенькую жену, иначе Колин получит право владения.

– Вы не знаете моего племянника, – сказала Ровена, опустошая стакан. – Джеймс такой упрямый, что отдаст ключи от этого ужасного дома Ангусу и скажет Колину «Добро пожаловать!».

В конце концов, Ровене пришло в голову написать Грейс с просьбой сообщить, что происходит.

И вот этим утром пришел ответ от Грейс, и Мелани чуть с ума не сошла, пытаясь выпроводить Ангуса на работу, чтобы пойти к Ровене и послушать письмо Грейс.

– Устроились, дорогая? – спросила Ровена, когда Мелани взяла тарелочку, полную пирожных и чашку чая, а Решена – стакан, до краев полный виски.

Мелани кивнула и принялась за первое пирожное.

«Ссора любовников, – писала Грейс, – глупая, детская ссора любовников. Никто не знает, что произошло, но все знают, как это началось. В этом виноваты моя дочь и сын Джеймса Маккэрна».