Однажды его разбудил в три ночи молодой человек, поющий Темперанс серенаду. Он пел скрипучим и очень громким голосом под аккомпанемент итальянских гитар. Ангусу пришлось пригрозить, что он всех перестреляет, если они немедленно не уберутся.
Трижды Ангуса будили камнями, брошенными в окно его комнаты за полночь. Он высовывался и орал на ухажеров, ошибавшихся окном. Но почему ошибались трижды? Ясно, что Темперанс намеренно показала мужчинам именно окно отчима.
На работе Ангусу тоже не давали прохода мужчины, без конца умоляющие его вставить за них словечко перед падчерицей. У Ангуса дважды срывались деловые сделки. Он настолько был уверен в том, что интересующиеся тканями посетители на самом деле намерены таким способом пробить себе дорогу к руке Темперанс, что вышвырнул их со своего склада.
А еще счета... Темперанс кормила и поила каждого члена комитета, каждого благодетеля, которого приглашала в дом Ангуса. Он был убежден, что, по крайней мере, половина мужчин, которые ухаживали за ней, были всего-навсего бедными студентами, заходившими на бесплатный обед.
Каждый день приходили письма, рассказывающие, какую прекрасную работу он проводил то с одним, то с другим комитетом. Темперанс, казалось, отдавала все лавры Ангусу, а за собой никаких заслуг не признавала.
Помимо счетов за еду были счета за одежду. Темперанс ухитрялась тратить тысячи фунтов на наряды. Поначалу Ангус не мог понять, как она находит время для покупок, ведь у нее постоянно важные встречи. И выяснил, что его деловая падчерица успевает делать десять дел одновременно. Однажды он случайно заглянул на встречу женщин, где обсуждалось спасение больных кошечек: Темперанс стояла в нижнем белье и примеряла нечто в кружавчиках по баснословной цене.
Были счета за багаж, пару велосипедов, печатную машинку, даже за кинооборудование – по пятницам падчерица демонстрировала исторические фильмы сироткам и откармливала их сэндвичами и пирожными.
В итоге Ангусу пришлось нанимать еще несколько слуг. За полгода он ни на минуту не мог остаться наедине с любимой женой. Он не мог даже позавтракать с ней в тишине, потому что вместе с Темперанс к ним вечно присоединялись какие-нибудь страждущие дамы.
– Они мечтают познакомиться с человеком, воплотившим их грезы в жизнь! – мурлыкала Темперанс отчиму на ушко.
Так или иначе, но Ангус был на грани разорения, потому что Темперанс поклялась быть «хорошей дочерью». Он подсчитал, что при таких расходах он протянет в лучшем случае года два. Нервничая из-за домашней суматохи, он не мог сосредоточиться на своих делах и стал принимать глупые решения, стоившие ему денег. Но если он выкинет всех этих душевных, но невезучих людей из своего дома, то станет врагом для всего Эдинбурга, настоящим чудовищем и не увидит больше ни одного клиента.
В любом случае, думал Ангус, он либо разорится, либо сойдет с ума.
За последние две недели он продумал решение проблемы: можно поехать в путешествие с женой и падчерицей. Но кто будет управлять его делами? Он мог бы подарить падчерице свободу – этого она и добивается. Но Ангус был воспитан во времена, когда мужчины заботились о женщинах, и он всегда будет чувствовать себя не в своей тарелке, если позволит женщине, вверенной ему, жить одной. Да, Темперанс стала проклятием его жизни!
С другой стороны, он был ответствен не только за падчерицу, но и за жену, превратившуюся сейчас в комок нервов. Поэтому Ангус должен, прежде всего, думать о Мелани и найти компромисс. Возможно, стоит использовать способность Темперанс организовывать людей.
И Ангус решил отправить падчерицу к Джеймсу Маккэрну, своему племяннику, под его присмотр. Но перед ней нужно поставить задачу, иначе она сведет с ума Джеймса, как чуть не свела Ангуса. А так как проблема с его племянником оставалась нерешенной, может, удастся убить двух зайцев одним выстрелом.
Когда в дверь библиотеки постучали, Ангус глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Последний раз со своей падчерицей он разговаривал в Нью-Йорке. После того разговора он теперь каждый вечер выпивает полбутылки шотландского виски.
– Вы хотели меня видеть, папочка? – спросила Темперанс, скромно присев на край стула за столом напротив Ангуса. – У меня есть несколько минут перед следующей благотворительной встречей.
Улыбаясь, она взглянула на часики, приколотые у нее на груди.
Ангус знал, что эти часики ручной сборки сделаны в Швейцарии компанией, существующей на рынке вот уже двести с лишним лет, и что их стоимость составляет годовой заработок двух служащих этой компании в год.
И за это тоже она ему когда-нибудь заплатит, подумал он. Как могла его сладкая женушка произвести на свет такую мегеру?
– Я хочу предложить тебе работу.
– Но послушная дочь никогда не занимается работой вне дома. Послушная дочь...
Он посмотрел на нее таким взглядом, что Темперанс осеклась.
– Не надо представлений, когда мы наедине.
– Что вы имеете в виду? – спросила она сладким голосом. – Я просто пытаюсь быть такой, какой вы хотели меня видеть.
Он проигнорировал ее вызов, не собираясь опускаться до спора.
– Если ты выполнишь работу удовлетворительно, я дам тебе выходное пособие и свободу.
– Что, простите?
Фальшивой сладости в ее голосе больше не было. Перед ним стояла женщина, которую он впервые увидел, тайком пробравшись в зал, где она произносила речь такой силы, что, будь она мужчиной и говори на приемлемые темы, он восхитился бы.
– Успешно справишься с этой работой – сможешь пользоваться своим наследством, но под контролем моих банкиров в Нью-Йорке. Я также разрешу тебе жить в нью-йоркском доме твоей матери, но с человеком, мною выбранным. Тебе будет дозволено заниматься твоей... – он еле смог выговорить эти слова – твоей работой с обделенными в Нью-Йорке.
– А если я откажусь?
– Останешься здесь и будешь дочкой своей мамы. Я объявлю, что она заболела и что посетители отныне не приветствуются.
– Это шантаж! – тихо произнесла Темперанс.
– А чем ты занималась эти последние адские месяцы? – закричал Ангус и снова вдохнул, чтобы успокоиться.
Темперанс откинулась на спинку стула.
– Хорошо, я слушаю. Что за работа?
– Я хочу, чтобы ты подыскала жену моему племяннику.
Она выпрямилась и поджала губы.
– Вы пытаетесь выдать меня замуж подальше отсюда?
–Тебя? – громко переспросил Ангус и взглянул на дверь – в гостиную пришли люди.
Он понизил голос.
– Нет, я не хочу, чтобы ты стала женой моего племянника. Я люблю его и не желаю вешать ему на шею такую сварливую бабу, как ты.
– Я считаю это комплиментом. А почему он сам не может подыскать себе жену?