– Да! – выпалила она. – Я только что видела саму себя и возненавидела! Да-да, возненавидела себя!

– Вы о морщинках? Лично мне они нравятся.

– Нет! – она отстранилась от него и увидела, что он ее дразнит.

И тогда она разрыдалась по-настоящему. Наверное, это были эмоции, сдерживаемые за последние недели, но слезы лились потоками. Джеймс увидел, что дело серьезное, поднял ее и унес с тропинки на маленькую полянку, скрытую от глаз, где над ними свисало дерево, и небольшой ручеек скатывался вниз маленьким водопадом.

Джеймс аккуратно поставил ее на землю, вытащил из своей меховой сумки носовой платок, опустил его в воду и принялся вытирать ей лицо. Но когда она опять начала всхлипывать, он сел рядом, устроив ее голову на своем плече. Некоторое время он просто держал ее, а когда всхлипы потихоньку сошли на нет, повернул к себе ее лицо и внимательно заглянул в глаза.

– А теперь рассказывайте, что произошло.

– Мама, – сказала Темперанс и икнула.

Джеймс зачерпнул воды из ручья и протянул ей. Взяв его руки в свои, она попила из его ладоней, а потом попыталась сесть ровно. Она взяла у него носовой платок и вытерла глаза.

– Моя мама написала одной женщине с просьбой приехать ко мне. По крайней мере, я думаю, что это сделала мама.

– Какой женщине?

– Которая хочет занять мое место в Нью-Йорке.

– Но кто займет ваше место, если вы возвращаетесь и занимаете свое собственное? В чем проблема?

– Проблема во мне, – сказала она, поднимая на него свои красные глаза и опухший нос, – это я. Я видела себя. Она – это я!

Джеймс отвел прядь ее волос с лица.

– Это не самое страшное...

– Вы не понимаете, – сказала Темперане, отодвигаясь от него.

Она опустила носовой платок в ледяной горный источник и прижала к лицу. Теперь, успокоившись, она могла лучше соображать. Почему она кинулась к нему? Почему не к Грейс? Зачем вообще бежать к кому-то, если плачешь? Что случилось с той здравомыслящей женщиной, которой она когда-то была? Но ведь ту, которой она была раньше, не назовешь иначе, чем проблемой...

Повернувшись к Джеймсу, Темперанс вздохнула.

– Ее зовут Дебора Мэдисон, она именно такая, какой я была раньше. Неужели я была такой? Неужели люди видели меня именно такой? Она ужасная! Отвратительная! Так уверена в себе, такая самодостаточная. И я такой же сноб, как и она.

Джеймс придвинул ее к себе, чтобы она спиной упиралась ему в грудь.

– Вы не сноб. Вы приехали сюда и отмыли дом собственными руками.

– Я сделала это только потому, что никто бы этого не сделал.

Джеймс засмеялся.

– Если один ничем не занимается, нет никаких гарантий, что придет другой и сделает все, – сказал он. – Я вам рассказывал когда-нибудь, какой ленивой была моя жена? Она жила в грязи, потому что ей было лень убрать. Некоторые чувствуют себя виноватыми, если ленятся, но только не моя жена. Когда она роняла булавки, она звала Эппи, чтобы та подняла их.

– Вы выдумываете, – ответила Темперанс, но улыбнулась, уткнувшись лицом в его грудь.

Ее еще никогда не утешал мужчина, и это было... в общем, очень приятно. И ей, наверное, не хочется уезжать из деревни. Может быть...

– Эта Дебора Мэдисон может выполнять мою работу в Нью-Йорке, – сказала Темперанс. – Там без меня обойдутся, но не здесь.

Она почувствовала, что Джеймс напрягся при этих словах, но ничего не сказал.

– Иногда, – осторожно продолжила она, – мне кажется, что здесь я больше получаю взамен. Мне кажется, что здесь у меня появились настоящие друзья, а в Нью-Йорке их не было. Я точно так же, как эта Дебора, без конца повторяла, что помогаю людям. Но разве это была помощь? Я уехала, но моя работа не прекратилась, поэтому я не уверена, что они действительно нуждаются во мне.

Джеймс смотрел куда-то вдаль, поверх ее головы. Темперанс знала, что сказала уже достаточно. Она не собиралась умолять его ответить и произнести хотя бы слово. Ее гордость не позволяла просить его о том, чтобы он предложил ей остаться у Маккэрнов и не уезжать в Нью-Йорк!

Они сидели молча. В конце концов, Джеймс спросил:

– А что сейчас делает Кенна?

Сердце Темперанс застучало в два раза быстрее. Пойдет ли он сейчас к ней сказать, что свадьба отменяется, потому что он безумно любит Темперанс? И неужели именно этого хочет Темперанс?

– Нам кажется, она разбирает дом по кирпичику в поисках сокровища, – ответила она с улыбкой.

– Знаю, – сказал он, – возможно, ей известно то, что неизвестно нам.

Прошло несколько секунд, и Темперанс поняла, что, несмотря на их взаимопонимание, они сейчас на разных планетах. И он не собирается предлагать ей остаться...

– Простите, что потревожила вас, – сказала она холодно и медленно поднялась.

– Темперанс, я... – начал он, глядя на нее снизу вверх.

– Вы хотите мне что-то сказать?

– Только то, что... Нет, я пока ничего не могу сказать. Пока не могу.

– Понятно, – сказала она, ничего не поняв. – Я остаюсь здесь, – она постаралась, чтобы ее голос звучал, как ни в чем не бывало, – до вашей... свадьбы, а затем уезжаю в Нью-Йорк.

Джеймс опять промолчал, и Темперанс пошла вниз.

Как только она ушла, Джеймс ударил кулаком в ладонь. То, что он сделал, было практически невозможно, но он сделал это. Он слишком хорошо знал Кенну, знал, что просто так она бы не приехала, понял: ей что-то известно. Это «что-то» приведет ее к сокровищам Маккэрна. Сделай Джеймс сейчас хотя бы шаг, после которого Кенна поймет, что ей не удастся наложить свои хорошенькие маленькие лапки на сокровища, она тут же прекратит поиски. А что остановит ее быстрее чем объявление о помолвке Джеймса Маккэрна и Темперанс О'Нил?

– Ровно три дня, любимая, – пробормотал Джеймс, – осталось ровно три дня.

Глава двадцать вторая

Наутро свадьбы Темперанс тошнило от...

Она не знала, от чего. С одной стороны, она думала, что полюбила Джеймса Маккэрна раз и навсегда и хочет остаться в деревне. Но с другой стороны, ей хотелось уехать в Нью-Йорк и доказать, что она может работать лучше, чем работала раньше. На этот раз у нее будет индивидуальный подход. Она теперь будет знакомиться со всеми женщинами, которым помогала.

– Я начинала правильно, – говорила она Грейс, когда они переносили цветы в церковь. – Я хотела помочь женщинам, у которых нет средств к существованию. Но где-то на пути к цели я стала... положите их туда, – сказала она одному из помощников цветочника, – я почему-то превратилась в...