Еще Нора сказала, что я думала принять этого человека в любом виде.

Через некоторое время я поняла, о чем она говорит. Однажды вечером я была одна и пила джин с тоником, о чем я вспомнила с глубоким смущением. Иногда одиночество и отчаяние могут довести до чего-то неординарного. В тот вечер мне очень хотелось, чтобы действительно был тот мужчина, и я вспоминаю, что думала именно так: раз я писательница, я могу путешествовать, так я узнаю его, в какой бы стране мы ни встретились, какое бы у него ни было здоровье – пусть будет все что угодно.

И когда Нора мне это рассказала, и я почувствовала, что поняла это, ко мне чуть-чуть возвратилась надежда. Но где был этот человек – моя половинка? Как мне его найти? Поместить объявление в газете?

Увы, Нора вновь повергла меня в отчаяние. Она заявила, что меня привели к ней мои «духи», чтобы она сообщила мне плохую новость. Ну, то есть Нора, конечно, сказала, что это хорошая новость. Предначертано, что я встречу свою половину через три жизни.

Мне едва удалось сдержаться, чтобы не закричать. Хоть какая-то часть мозга этой женщины присутствовала в реальном мире или нет? И прошлых-то жизней никаких не существовало, ну, и уж конечно не существовало никаких, к черту, «духов»!

Я сжала зубы от ее непробиваемого упрямства.

– Я хочу Джейми, и я хочу его в этой жизни! – заявила я. – Я – американка, я хочу немедленного удовлетворения!

Нора засмеялась.

– Если бы вы сумели изменить прошлое, вы бы его получили, – продолжая смеяться, ответила она. – Но даже если вы встретите его сегодня вечером, вы его не полюбите, наоборот, вы возненавидите его. Вы его возненавидите сразу, как только увидите. Вы так возненавидите его, что не захотите больше увидеть его ни за что в жизни!

Когда она сказала мне, что время моего визита давно кончилось и ждут другие клиенты, я едва-едва пришла в себя

– Почему бы вам не найти настоящую леди де Грей? Думаю, она не одна.

– Да, – согласилась я, собрав вещи и направившись к двери. Все это не имело ко мне отношения. Так почему бы еще немного не позаниматься сбором материала? При всем том, что Рэчел де Грей была милая и прелестная женщина, Для героини романа она не подходила. Мне была нужна неукротимая, взбалмошная особа, которая куда больше подошла бы для моего Джейми.

Съев по дороге горячую сосиску, я направилась в библиотеку. «Не надо больше обольщаться, – приказывала я себе. – Уж на этот раз я обязательно найду что-нибудь стоящее».

Как только я успокоилась и пришла в себя, мне сразу стало ясно, что Рэчел не могла быть леди де Грей для Фаберже. Ладно, раз теперь я понимаю, что Рэчел – это не "я", я даже начала находить, что в каком-то смысле это к лучшему, потому что не все в ней мне нравилось. «Моя» леди де Грей – это была не легкомысленная женщина, которая сорила деньгами, она была «меценатка».

Раз у той леди де Грей, которая была нужна мне, не сложилось с тем, чтобы быть замужем за известным человеком, ее было довольно трудно отыскать. Печально, но факт, что женщина, в основном, может прославиться, только покрепче привязав себя к мужчине. Хотя, честно говоря, были и женщины, которые имели широкую известность, в то время как их мужей никто не помнит. Однако, если быть правдивой до конца, большая часть этих известных особ вообще никогда не выходила замуж, так что им не нужно было просить позволения у мужчины делать то, что они хотят.

В общем, мою леди де Грей действительно оказалось трудно найти. Во времена короля Эдуарда считалось неприличным называть возраст женщины, даже в семейной хронике. Лично я-то была бы не против, если бы это сохранилось до наших дней. В особенности в журнале «Пипл». О ком бы там ни писали, они просто не могут не привести в скобках возраст, как будто важнее этого ничего на свете нет (это правило я начала ненавидеть в тот день, когда мне исполнилось тридцать пять лет).

5

Когда объявили, что библиотека закрывается, я поняла, что мне удалось найти только самые основные сведения об этой женщине. В 1904 году она вышла замуж за Адама, сына Рэчел, через год после ее смерти, а умерла в 1907.

Судя по той информации, которую я нашла, и Гортензия, и ее муж умерли в один день, восьмого июня 1907 года. Мне пришло в голову, не погибли ли они в каком-нибудь происшествии, и я сделала в записной книжке пометку, чтобы посмотреть дату гибели «Титаника». После смерти Адама некому стало унаследовать графский титул, и он был упразднен.

Когда я возвращалась домой, мне было грустно. Поскольку я пишу романы и провожу много времени, уткнувшись носом в историй, я прекрасно знаю, какая это важная вещь – дворянский титул. Слушая божественный голос Фредерики фон Стэйд на своем стереопроигрывателе, я размышляла о том, что трагедия этой юной графской семьи в том, что у них нет сына, который бы продолжил род.

Знаю, что это глупо, но я начала думать о том, что тоже повинна в этом. Я никому об этом никогда не рассказывала, но десять лет назад у меня был друг, и теперь мне казалось, он был именно тем человеком, которого я искала. Я не принимала никаких противозачаточных таблеток целый год. Но так и не забеременела, и думаю, что это сыграло свою роль в том, что мы расстались, хотя были почти женаты.

Если то, что говорила Нора о сохранении характера, верно, то, может, женское бесплодие тоже может передаваться сквозь века? В конце концов, Гортензия и ее муж были женаты целых три года, а детей не было. В этом точно не было вины Адама. Как известно каждому сочинителю и читателю романов, существуют мужественные имена и немужественные. По этой причине не так просто будет найти героя, чье имя начиналось бы на букву О. И на Л тоже. Лучшие буквы для героев – это Р, С и Т. Адам и Александр, правда, тоже неплохие имена, а еще у каждой писательницы когда-нибудь был герой по имени Николас.

В общем, я точно знала, что при таком хорошем мужском имени, как Адам, не его была вина, а Гортензии, в том, что титул исчез из-за того, что некому было его унаследовать.

Рано утром на следующий день я опять была в библиотеке. Ночью меня пронзила мысль: раз другой покровительницей Фаберже была королева Александра, может быть, можно попытаться найти что-нибудь о леди де Грей в книгах о ней.

Однако лучше бы эта идея не приходила мне в голову. Я нашла упоминания о Гортензии в книгах, рассказывающих о Мальборском обществе. Принц Уэльса, который позже стал Эдуардом Седьмым, жил в поместье, которое называлось Мальборо Хаус, а веселых развратных людей, которые там собирались, называли Мальборским обществом.

Чем современные люди – если только они не живут на восемьдесят процентов в прошлом, наподобие меня, – меня бесят, так это тем, что, стоит им сказать, что кто-то в прошлом был веселым и развратным, они исполняются самодовольством на свой счет. Каждое поколение уверено, что именно оно изобрело секс. Честно. Так и есть. Все уверены, что их родители «тогда» ничего не знали о сексе, так как же о нем могли что-то знать те, кто жил в викторианскую эпоху? Так что же тогда это Мальборское общество делало такого веселого и «развратного», правда?