– Джоакин, я желаю уехать! И она решительно направилась к двери.

– Ну уж нет! – Он схватил Морган за руку, притянул к себе и прижался к ней всем телом. – Я долго ждал этой минуты.

Прикосновение его губ заставило ее отпрянуть. Они были слишком мягки и влажны. Они не дали ей того, что дарили губы Сета.

– Нет! – почти выкрикнула она, оттолкнув его изо всех сил, чего он не ожидал. Он едва не упал. Морган взглянула ему в глаза – теперь они были полны ненависти – и поняла, в какой она опасности.

– Значит, ты мне отказываешь? Выходит, ты дразнила меня. Ты не уйдешь, насмеявшись над Монтойя. Теперь ты будешь наказана.

Она закричала. Он подошел и стал затыкать ей рот кляпом. Морган сопротивлялась, но Джоакин оказался неожиданно силен и без труда справился с ней.

– Запомни, малютка, ты сама выбрала свою участь. Мы могли бы стать такими великолепными любовниками, но теперь… – Он связал ей руки, потом ноги и бросил на кровать. – Из-за того, что ты меня понапрасну искушала, твой муж умрет.

Увидев ужас в расширившихся глазах Морган, Джоакин рассмеялся и пошел к двери:

– Я вернусь через несколько часов. Насчет тебя у меня есть планы.

Бросив на Морган злорадный взгляд, он быстро повернулся и исчез.

Глава одиннадцатая

Покинув вечеринку в доме Монтойя, Сет гнал коня целый час, пока не спохватился – что же он делает с лошадью. Он остановился отдохнуть. Первый слепой гнев прошел, а ночной воздух помог выветриться бешенству и винным парам.

Постепенно он стал вспоминать, какое лицо стало у Морган, когда она его увидела, как она бросилась к нему. Будь он проклят, этот Монтойя! Сет подыграл ему на руку, и тот этим воспользовался.

Морган, милая, сладкая моя крошка Морган. Она так еще неопытна и вряд ли понимает, что такое Монтойя. Какого же он свалял дурака, оставив ее там одну. Он вскочил на лошадь и поскакал обратно к ранчо Монтойя. Он так задумался, что не услышал приближающегося всадника. Прогремел выстрел, и пуля ударила в плечо.

Он не успел даже схватиться за ружье – всадник отнял его и взял поводья лошади. Всадник молча повез Сета назад к ранчо Монтойя. Кровь капала из раны на плече, и с каждым шагом боль становилась сильней.

Когда через несколько часов Джоакин вернулся к Морган и вынул кляп, она попыталась его уговорить. Он только улыбался, и она удивилась, почему же она раньше не замечала, как холодна его улыбка.

– Теперь вам уже бесполезно пытаться спасти себя или вашего мужа.

– Что вы сделали с Сетом? Где он?

– Ах, прелестная, благородная малютка Морган, вы хотите спасти жизнь мужа? Если вы хотите, то что я получу взамен?

Она посмотрела ему прямо в глаза и прошептала:

– Все что угодно.

– Да, верю. Как скверно, что Сет, обладая такой женщиной, этого не понимал. Но вы можете спасти ему жизнь, и очень просто – напишите только записку.

– Записку? – И снова она почувствовала, как в груди разрастается страх.

– Да. Видите ли, я долго пытался убедить Сета продать мне его ранчо. Я уже думал, что добился своего, но тут он привез жену. А жена заставляет человека осесть.

– Зачем вам маленькое ранчо Сета, когда у вас такое огромное?

– Хороший вопрос, моя прекрасная крошка, но на ранчо вашего мужа источники воды, питающие мое поместье. В любой момент он может перекрыть воду и оставить без нее мой дом и скот.

– Но Сет этого никогда не сделает.

– Кто знает. Я не люблю, чтобы моя судьба зависела от чужой воли.

– Значит, если я исчезну, Сет продаст вам ранчо?

– Да. Именно так. Но сперва мне надо, чтобы ему никогда не захотелось гуда вернуться. Это очень важно, и тут-то поможет ваша записка.

Ее страх все нарастал.

– Мне нужна коротенькая записка о том, что мы с вами уехали вместе, но сговорились об этом, когда еще ехали в фургонах.

От ужаса глаза Морган расширились.

– Нет, – прошептала она. Этого она сделать не могла. Если она когда-нибудь встретит Сета, он ее возненавидит. Даже исчезни она навсегда, он о ней не пожалеет. Он поверит записке. И Джоакин это знает.

– Нет? А минуту назад вы сказали, что для спасения его жизни готовы на все. Да, надо приказать моим людям убить его. – Он повернулся к двери.

– Нет! Я сделаю, что вы просите. Не причиняйте ему вреда. Пожалуйста.

– Вот так-то лучше. Сейчас принесу перо и бумагу.

Дрожащей рукой Морган написала записку. Она знала, что подписывает приговор своему браку. Сет никогда больше не захочет ее видеть.

Джоакин быстро взял записку, снова связал ей руки и вдвинул кляп. Снимая с Морган сапфировое колье и серьги, он поцеловал ее в шею, и она вздрогнула от ужаса. Взгляд его стал жестким, он поднял было руку, чтобы ее ударить.

– Нет. Я не испорчу твоей нежной кожи. У меня другие планы. Я уверен, что найдется немало мужчин, которые пожелают употребить это прекрасное тело для других нужд. Не следует распускать руки.

Ее взгляд помертвел. Она смотрела не на него, а на записку, которую он уносил. Он ушел. И Морган почувствовала, как с ним ушла и ее жизнь.

Два человека Джоакина увозили Сета на запад. Плечо болело все сильнее, и от потери крови он ослабел. Наконец они подъехали к разрушенным стенам глинобитной хижины. Здесь оба всадника спешились, и Сет, морщась от боли, тоже. Близился рассвет, и небо уже светлело. Сет попытался остановить кровотечение носовым платком.

Незнакомцы ничего не сказали. Они просто не сводили с него глаз, все время держа под прицелом.

Увидав в тусклом свете зари подскакавшего Монтойя, Сет, теряя силы, бросился к нему:

– Где она? Что вы с ней сделали?

Стражи грубо швырнули Сета на землю. Один из них ударил его сапогом по ребрам. Он уже занес ногу для второго удара, но Джоакин его остановил.

Сет глубоко вздохнул и, подтянувшись, привалился к грязной стене.

– Как же вы беспокоитесь о своей женушке. Очень жаль, что она не отвечает вам взаимностью. Видишь ли, мы с ней договорились о… встрече… очень давно.

– Я вам не верю. – прохрипел Сет. Дышать ему было трудно, он знал, что у него сломаны ребра.

– Я предвидел, что вы не поверите мне, поэтому привез вам от моей возлюбленной записку. Читайте.

Сет содрогнулся. Он прочитал записку дважды. В ней очень просто сообщалось, что она давно любит Джоакина и уезжает вместе с ним.

Сет вспомнил, как Морган поцеловала испанца еще тогда, по дороге в Нью-Мехико. Но ему вспомнились и те четыре дня в каньоне, и последующие недели. Как можно быть такой лицемерной? Он ведь поверил, что она любит его.