На душе у Клео стало еще тяжелее; слушать несправедливые обвинения Джуда было невыносимо. Теперь или никогда он должен понять это. Она безумно любит его, страстно желает ответной любви, и если сейчас не расставить все по своим местам, то случившаяся катастрофа перечеркнет эту возможность.

Кое-как затолкав купюры обратно в пакет, она, слабея под его уничтожающим взглядом, поднялась на ноги и безмолвно протянула ему деньги.

— Это совсем не то, что ты думаешь, — начала она, но его жестокий взгляд словно облил ее грязью, и она потеряла последнее мужество.

— Попридержи язык, — глухо оборвал он ее. — Сцена, что я увидел, когда вошел, в разъяснениях не нуждается, а квитанция из гостиницы лишь подтверждает твое нежелание терять прежнего любовника. — Безжалостные глаза больно ранили ее. — Он, должно быть, весьма горяч в постели. Настолько, что расставания ты не выдержала. Поэтому ты и просила меня взять тебя на острове. Хоть какая-то замена.

— Нет! — Клео в ужасе зажала себе рот, сдерживая рвущееся наружу признание. Она просила об этом потому, что только тогда осознала, как сильно любит его. Но сейчас он ей не поверит, а если она попытается его переубедить, он лишь будет презирать ее еще больше, решив, что она хочет к нему подольститься.

— Нет? — Черная бровь недоверчиво приподнялась. — А я другой причины не вижу. И не намерен выслушивать сказки, которыми ты собралась меня кормить. — Он подбросил пакет и поймал его, словно определяя сумму. — Я положу это обратно на твой счет. Ты вольна распоряжаться своими деньгами, как захочешь, — злобно прибавил он, — кроме одного: снабжать крупными суммами своего любовника. Нравится тебе это или нет, ты моя жена, а раз так, то ты обязана придерживаться приличий.

Он презрительно отвернулся и уставился в маленькое окошко.

— Возьми пальто, я отвезу тебя домой. И не пытайся снова встречаться с этим подонком, иначе окажешься под замком.

Клео смотрела на жесткую линию его плеч, надменную осанку, и душная, жаркая волна ярости захлестнула ее; она резко развернулась на каблуках и, выходя на кухню за жакетом, бросила через плечо дрожащим от гнева голосом:

— Кем ты, черт побери, себя возомнил? Богом? Еще бы! — на троне сидишь, тебе удобно, хотя он маловат для твоего тяжелого «я»!

Ответа она не ждала и правды говорить не собиралась! Он взялся ее судить, признал виновной, даже не выслушав! Он сказал ей такое, от чего ее любовь к нему, счастье, испытанное в его объятиях, потеряли всякую ценность. Гордость приказывала ей не унижаться и не ползать на коленях, моля о снисхождении.

Но куда девался гнев? Слезы залили ей глаза, когда она увидела на столе при входе в дом коробку, которую Джуд оставил там, прежде чем войти в комнату и увидеть свою жену распростертой на полу, с чужим мужчиной, сжимающим ее тело.

На коробке большими желтыми буквами стояло название местного гастрономического магазина, так что в ее содержимом сомневаться не приходилось. И в придачу там, несомненно, была бутылка мозельского вина. Он просил ее пообедать с ним, скрасить его день, а она ответила, что будет занята в своем доме; вот он и приехал к ней, захватив с собой обед на двоих, потому что охотнее поел бы с ней в неубранном доме, чем один в самом роскошном ресторане на самом тонком фарфоре. И если бы, войдя, он не застал с ней Фентона, она была бы счастливейшей женщиной, ибо, поступив так, он выдал бы зарождающееся чувство, хотя сам, наверное, его не сознавал.

Но теперь он уверен, что она ему изменила, и все надежды добиться в браке взаимной любви, сделать его прочным и долгим истлели, как зола. И ни одна печаль не может быть горше этой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Клео? — раздался в трубке бодрый голос Дон. — Мне только что звонил мистер Мескал. Он передал, чтобы вы попросили Торнвуда встретить его в пять тридцать в аэропорту, и напомнил вам, что сегодня вечером вы принимаете Блэйров.

— Благодарю, Дон. Я немедленно извещу Торнвуда. — На этом Клео хотела и закончить разговор, краснея от подозрения, что Дон, вероятно, удивлена, почему Джуд позвонил ей, а не жене. Но Дон продолжала щебетать:

— Как ваша новая работа? Признаюсь, мне вас недостает. Не могли бы вы убедить мужа не назначать на ваше место Шейлу Бейтс? Ее здесь никто не любит, и, боюсь, мне она тоже не понравится.

Похоже, Дон была готова сплетничать еще хоть целый час. Клео осторожно ее перебила:

— Уверена, Шейла прекрасно справится, только предоставьте ей выполнять свою работу, а сами делайте свою. С вами всегда приятно поговорить, но у меня еще очень много дел — Джуд хочет произвести на сэра Джеффри впечатление.

Это был не более чем предлог, потому что у Мег все было готово к вечернему приему и Клео совершенно нечего было делать, только одеться, восстановить утраченную улыбку да подыскать тему для легкой беседы. Ей сейчас ни с кем не хотелось разговаривать, даже с Дон. Нервное напряжение было так сильно, что грозило взорвать ее в любую минуту.

Во вторник утром, после сцены с Фентоном, Джуд отвез ее домой; всю дорогу он не произнес ни слова, и его молчание для Клео было мучительно. В тот же день он улетел в Цюрих. Сегодня вечером он вернется, и до приезда Блэйров она заставит его выслушать ее объяснения.

Когда они виделись в последний раз, он был слишком зол и, что бы она ни сказала, он не пожелал бы слушать. Его можно было понять; но сегодня он просто обязан выслушать ее. Она должна раскрыть перед ним подлость Фентона, рассказать, как он ее шантажировал, угрожал, и это сняло бы с нее часть бремени, потому что Джуд мог бы помочь.

Дрожащими руками она сгребла в стопку документы — договоры о сделках и балансовые отчеты — и сунула их в пустой ящик в кабинете Джуда. Нетрудно было понять, в каком бедственном положении находятся «Фонды Слейдов», но в ее смятенном состоянии искать выход она была не в силах. Ее любовь к Джуду и его отвращение к ней, ненависть в его холодных синих глазах ввергали ее в непреходящую изнуряющую муку, и ничего, кроме этой муки, она воспринимать не могла.

Она тревожилась, не предпримет ли Фентон новых шагов, но одними тревогами его не остановишь, равнодушно подумала она и пошла передавать Торнвуду распоряжение Джуда. Требуемых денег Фентон не получил, и каким будет его следующий шаг, одному Богу известно. Ожидать ли теперь нового вымогательства, или ей предстоит увидеть в печати весь букет гнусной лжи? Что тогда произойдет с дядей Джоном, страшно даже подумать. Люк, разумеется, позаботится, чтобы старик прочел каждое слово.

Легче жить радом с бомбой замедленного действия. Но может быть, когда Джуд узнает правду, он будет знать, что делать.

— Ты хорошо знаешь, как заставить мужчину тебя пожелать; но ведь ты столько раз старалась ради Фентона!

Клео резко повернулась, сердце бешено застучало. На ней было новое платье, она как раз заканчивала макияж, когда Джуд вошел в спальню.