Нет, разумеется, Дерек часто употреблял это слово в житейских ситуациях — бездумные, почти автоматические «спасибо» и «пожалуйста», приправляющие разговоры любого человека в магазинах, ресторанах или по телефону. Однако истинное, искреннее «пожалуйста», означающее «мне очень нужна эта вещь, а ты единственный человек, способный предоставить мне ее», никогда не слетало с губ Дерека. , — Неужели это значит для тебя так много?
Впрочем, ответ был совсем не обязателен.
«Пожалуйста» говорило само за себя. Однако Дерек все же утвердительно кивнул.
— Дай мне всего несколько дней на наведение необходимых справок. Можешь ты остаться на это время?
— Остаться?
В первый момент Эльвира ничего не поняла, уже забыв о своем обещании покинуть его, развестись с ним. Однако Дерек, как оказалось, помнил все.
— Почему ты хочешь, чтобы я осталась? Из-за ребенка?
Эта неожиданно пришедшая ей в голову мысль причинила ужасную боль.
— Хотя бы поэтому.
— И чего ты от меня хочешь?
— Ты знаешь, чего я хочу. Того, чего хотел всегда. Брака, о котором мы с тобой договорились с самого начала. Брака на условиях, на которые мы согласились год назад.
— Ты имеешь в виду ребенка? — с трудом сдерживая дрожь в голосе, спросила Эльвира.
— Законнорожденного ребенка.
Тон его вновь стал суровым и непреклонным. И она поняла, что проникнуть сквозь его броню безразличия ей не удастся.
— Нет ребенка — нет брака, — с горечью в голосе повторила Эльвира его же слова.
Ничего не ответив, Дерек просто смотрел на нее немигающим взглядом, в котором не светилось ни единой человеческой эмоции.
— Так что за этим кроется, Дерек? Ты хочешь оставить Дороти в доме, чтобы заставить меня почувствовать себя матерью… чтобы запустить в моем организме нужные тебе процессы?
— Матерью? — с издевкой повторил он. — Тебя?
Новая боль, доставленная этим презрительным замечанием, заставила Эльвиру возразить не подумав:
— Я могу стать ею… И буду… с подходящим партнером!
Она заметила ошибку сразу же, как только произнесла роковые слова, после которых наступило пугающее, гнетущее молчание, молчание столь напряженное, что у нее даже перехватило дыхание.
— С подходящим партнером, — отозвался Дерек с угрозой в голосе. — И этим «подходящим партнером», разумеется, буду не я.
Уже жалея о сказанном, Эльвира закрыла глаза. Говоря «с подходящим партнером», она имела в виду человека, который любил бы ее.
Однако прозвучало все совсем не так, как следовало, и она понимала, что именно Дерек подумал по поводу ее отчаянного заявления.
Он, естественно, связал это с деньгами, его деньгами, которых ей якобы показалось недостаточно для того, чтобы согласиться зачать его ребенка.
— Я… — начала Эльвира, толком не зная, что сказать, но понимая, что необходимо каким-то образом разрядить взрывоопасную ситуацию. — Я вовсе не…
Однако, открыв глаза, она, к своему удивлению, обнаружила, что обращается в пустоту. Воспользовавшись тем, что жена его не видит, Дерек вышел из комнаты, не сказав ей ни слова.
Второй раз за прошедшие сутки он решил, что покинуть место действия будет гораздо умнее, чем поддерживать обоюдоострый диалог.
Ему не хотелось еще больше накалять обстановку. Продолжать разговор с Эльвирой можно было лишь после того, как он возьмет себя в руки, иначе долго сдерживаемая ярость грозила вырваться наружу, и масштабы причиненного ею ущерба оценить не представлялось возможным. Дерек знал, что стоит только ему открыть рот, как остановить его будет невозможно, а сказано было и так вполне достаточно.
Помочь ему мог только душ, сначала очень горячий, а потом такой холодный, сколько можно выдержать…
Однако не помог и душ. К тому времени, когда Дерек, вытираясь полотенцем и стуча зубами от холода, вылез из ванны, кожа его горела огнем, но бушующая внутри ярость не уменьшилась.
Вытершись, Дерек швырнул полотенце в корзину для грязного белья и шагнул к двери.
Раздавшийся под ногой странный хруст привлек его внимание. Нагнувшись, он обнаружил смятую упаковку таблеток, отобранную этим утром у Эльвиры здесь, в этой ванной.
«Я просто не имею права ввести ребенка в этот мир… твой мир… Я… не желаю рожать ребенка в нашем с тобой браке, где нет любви».
Брошенные тогда ему в лицо слова сейчас отозвались в голове Дерека тупой болью. «Я могу стать ею… И буду… с подходящим партнером!»
А это она сказала всего каких-то полчаса назад.
Черт побери!
Пальцы сжались в кулак, яростно давя таблетки. Он дал этой женщине все, что обещал, все, чего она хотела. А она швырнула полученное ему под ноги.
Что ж, пусть пеняет на себя! — зло усмехнулся Дерек. Эльвира решила поиграть с огнем, пусть будет так. Но огонь, мысль о котором зародилась сейчас в его голове, будет совершенно иного, более приятного свойства.
Дерек разжал пальцы и рассмотрел раздавленную упаковку таблеток. Недоставало только двух. Однако наверняка у Эльвиры есть где-то еще.
Тщательно обыскав ящики туалетного столика жены, он с мрачным удовлетворением обнаружил то, что и намеревался найти. Теперь оставалась только одна мелочь…
Несколько минут спустя Дерек уже спускался по лестнице.
Эльвира все еще сидела там, где он ее оставил. Уронив стиснутые руки на колени, она задумчиво смотрела на пламя в камине. Тарелка супа и блюдо с сандвичами, уже начавшими подсыхать и выглядевшими весьма неаппетитно, по-прежнему стояли на журнальном столике.
При виде Дерека она подняла было на него взгляд, но тут же потупилась.
— Твой суп совсем остыл.
Это было единственное, что пришло ей в голову в данный момент. Долгие минуты, проведенные в ожидании Дерека, стали для нее нелегким испытанием и привели ее на грань нервного срыва.
С момента его ухода Эльвире пришлось выдержать нешуточную борьбу с желанием убежать.
Более слабая сторона ее натуры отчаянно желала лишь одного — схватить пальто в охапку и покинуть этот дом с тем, чтобы никогда больше не возвращаться. Однако, после некоторого раздумья, более сильная сторона от этой идеи отказалась. Во-первых, нельзя было забывать о Дороти.
Не могла же она бросить девочку, как это сделала ее мать? А кроме того, Эльвира не привыкла пасовать перед трудностями. Будь что будет, а она останется и продолжит борьбу, хотя вряд ли кто-нибудь из них двоих способен в ней выиграть.
— Я не голоден, — медленно произнес Дерек, останавливаясь в дверях и глядя на Эльвиру. — Во всяком случае, в смысле еды.
Какой именно голод имеется в виду, спрашивать было не надо. Об этом давал понять его чувственный взгляд, проникающий, казалось, в глубь ее сердца.