Протянутая рука, до странности холодная, коснулась ее лица, Прикосновение было легким, как будто на щеку упала снежинка, и Рейчел непроизвольно приоткрыла губы.

— О Боже, — повторил он, но совсем другим тоном.

И в следующий момент его руки сомкнулись вокруг нее, притянули к себе с нетерпением, граничащим с грубостью, показывающим, что этого недостаточно, совершенно недостаточно. Губы Гейбриела впились в ее губы жадным, властным поцелуем — свидетельством любви, испепеляющего желания, жгучего вожделения и чувственного голода.

Рейчел ответила ему тем же самым ~ таким же накаленным желанием и нетерпеливым предвкушением.

Как бы ни были прочны барьеры, сдерживающие их взаимные чувства последние пять с половиной лет, они наконец— то рухнули, открыв путь бурлящему потоку страсти. С головокружительной скоростью их несло к завершению, в котором они так долго себе отказывали.

— Нет! Пропади все пропадом, нет! — раздался вдруг леденящий душу крик Гейбриела, сама грубость его слов свидетельствовала о силе переживаний, и Рейчел почувствовала, как ее сердце сжала чья— то безжалостная смертоносная рука.

Закрыв глаза, Гейбриел застыл в неподвижности — полной, пугающей неподвижности, — сжав кулаки и тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.

Через несколько, показавшихся ей ужасными, мгновений веки его медленно поднялись, открыв еще более напугавшие Рейчел замутненные глаза. С нежностью, странно контрастирующей с предыдущим поведением, он взял ее лицо в ладонь и запечатлел на губах короткий, ласковый поцелуй. Потом осторожно, но решительно отстранил и встал.

— Гейб! — спросила Рейчел срывающимся голосом. — В чем дело? Почему?

— Я не могу!

— Но почему? Неужели ты до сих пор считаешь меня слишком юной? Но я больше уже не твоя маленькая сестричка.

Лицо Гейбриела, как бы это ни казалось невозможным, побелело еще больше, на его пепельно-сером фоне выделялись только горящие глаза.

— В этом— то и вся проблема, дорогая. — По контрасту с лицом, в голосе его появилась неизвестно откуда появившаяся сила, хотя он звучал хрипло и неровно.

— Так дело именно в этом? — На Рейчел нахлынула волна облегчения, наполнившего ее та кой радостью, что она громко рассмеялась: — Что за чепуха, Гейбриел! Пора с этим кончать! Ты же знаешь, что я…

По лицу Гейбриела прошла судорога, изменившая его до неузнаваемости. И слова Рейчел замерли на губах.

— Да, сестренка, — произнес он. — Настоящая… по крови! Рейчел, любовь моя, мы с тобой кровные родственники. Мой отец был и твоим отцом тоже. Наш брак был бы противоестественным. Та ночь была… Это был…

Он так и не смог закончить фразу, но в мозгу охваченной ужасом Рейчел слово «инцест» прозвучало с удивительной ясностью.

— Не может быть! Я этому не верю!

— Поверь! Пожалуйста, поверь! — умолял Гейбриел, и его отчаяние убеждало ее больше всего. — Поверь и перестань даже мечтать о том, что у нас с тобой может быть совместное будущее.

Забудь обо мне навсегда и найди себе кого-нибудь другого.

— Нет, никогда!

В голосе Рейчел звучала такая мука, что Гейбриел сделал было движение по направлению к ней, но, тут же опомнившись, отступил с таким видимым усилием, что это сказало ей больше, чем любые слова.

— Ты должна, Рейчел, — сказал он с мягкостью, чуть не разорвавшей ее сердце. — Это единственный путь, другого быть не может. Ты должна это сделать. Так же, как…

Конечно же. Она забыла о Кэсси.

— Так же, как это сделал ты?

Он медленно кивнул, и это означало полное, окончательное поражение. — Да, как это сделал я. Теперь ты видишь, почему я должен жениться на Кэсси?

11

: Рейчел сидела перед альбомом для эскизов и, держа в безвольно расслабленных пальцах карандаш, глядела перед собой невидящим взором; Вот уже четыре дня, как она пыталась заставить себя работать или, по крайней мере, хотя бы делать вид, что работает.

Наверное, стороннему наблюдателю она казалось в полном порядке. Утром одевалась, красилась, шла на работу. Двигалась, разговаривала, даже умудрялась вливать кофе в горло, от постоянного спазма сузившееся, казалось, до размеров игольного ушка. Вот только есть Рейчел не могла — это было выше ее сил.

Но внутренне она буквально разваливалась на куски и понимала, что держится с трудом, как будто склеенная липкой лентой и перевязанная проволокой.

Правда, если присмотреться повнимательнее, можно было увидеть странную бледность, которую не в состоянии был скрыть даже самый искусный макияж, и покрасневшие от бессонницы глаза. Но выглядела она не страшнее, чем человек, весь уик-энд провалявшийся в постели с расстройством желудка, придуманным ею для объяснения перемен в своей внешности и поведении.

На Гейбриела вообще было жутко смотреть. Она могла судить об этом лишь по случайным встречам у порога дома, когда его тщательно продуманное расписание прибытий и отбытий давало осечку. Обычно он планировал их так, чтобы присутствовать дома только тогда, когда Рейчел была на работе, и уходил к ее приходу. Вероятно, к Кэсси.

Приготовления к свадьбе между тем шли своим ходом. Но любой мало-мальски наблюдательный человек сразу понял бы, что жених далек от всех этих хлопот. А может быть, перед ней он не так таился, как перед остальными?

— О, Гейб…

Глубоко вздохнув, Рейчел запустила руку в и так уже растрепанные волосы и в который раз попыталась сосредоточиться на работе. Но тут ей вдруг вспомнились слова Гейбриела: «Я хочу, чтобы ты сделала для меня нечто особенное» ~ и на глаза навернулись непрошеные слезы.

Если бы только она просто, без разговоров, согласилась на его предложение. Если бы не стала выяснять причину его женитьбы на Кэсси. Если бы никогда не узнала правды!

Но разве было бы лучше жить в неведении? Разве легче было бы продолжать думать, что Гейбриел окончательно отказался от нее и не понимать почему? Как тяжело ему было открыть свою тайну, но ведь она сама хотела получить ответ.

Что ж, теперь Рейчел знала правду, и эта правда разбила ее жизнь, превратила ту в кошмар.

Разумеется, она тогда не сразу поверила ему.

— Но откуда ты все это узнал? — спросила она, когда вновь обрела способность говорить.

— От твоей матери, — ответил Гейбриел безжизненным голосом.

— От моей матери… И ты ей поверил? — В кромешной темноте отчаяния для Рейчел вдруг блеснула искорка надежды. — Ты же знаешь, как мать тебя в то время ненавидела. Она сделала бы все что угодно, лишь бы разлучить нас. И ты все же купился на…

— Это сказала мне не она одна, — перебил ее Гейбриел. — Я спросил и отца тоже.

Он медленно покачал головой, как бы вновь переживая сцену ужасного объяснения.