Патриция встрепенулась и подняла руку. Многие дамы, сидящие впереди, с любопытством оглядывались на незнакомую выскочку, включившуюся в торги.
— Напоминаю, что каждый шаг в нашем аукционе равен двумстам фунтам, — на всякий случай уточнила ведущая.
Патриция кивнула. Аукцион продолжался еще некоторое время, так как одна пожилая дама ни в какую не хотела уступать напористой юной сопернице. Но в конце концов Патриция назвала такую сумму, что старушке не осталось ничего другого, как сдаться, и девушка наконец вздохнула с облегчением.
— Продано! — молоточек утвердительно звякнул.— Продано мисс... Патриции Орбисон. Поздравляю вас, леди,— кокетливым и преувеличенно радостным голосом заключила аукционистка.
Патриция так и засветилась от счастья. Это был настоящий триумф.
Пока она пыталась встать со своего места, Грегори с неподдельным интересом высматривал среди множества лиц ту самую, которой посчастливилось на сутки «приобрести» его. Когда его беглый взгляд уже остановился на девушке, какая-то неведомая сила (скорее всего, закон подлости) заставила ее совершить поступок, о котором пришлось уже через мгновение пожалеть. Ощущая себя хозяйкой положения, она взяла со своего столика бокал вина и высоко его приподняла, словно бы собиралась произнести тост. На самом же деле этим жестом девушка хотела всего лишь дать понять Грегори, что именно она его купила.
Если бы не волнение, такого взбалмошного и вульгарного поступка она бы никогда не совершила. Правда, Грегори было не так-то легко смутить. Он с достоинством кивнул и тоже абсолютно демонстративно окинул ее оценивающим взглядом с ног до головы. Публика не могла не заметить этого, и по залу пробежало приглушенное хихиканье.
Патриция зарделась как неопытная школьница и почувствовала себя крайне неуютно. Более того, ей захотелось убежать из этого сверкающего зала, где сотни насмешливых глаз наблюдали ее замешательство. Одним взглядом Грегори изменил всю расстановку сил. У нее не осталось никакой привилегии, никакого преимущества перед ним. Получилось, что это она, именно она, бессловесная наложница, а он ее могущественный господин и повелитель. На какое-то мгновение негодование и стыд настолько захлестнули ее, что первой мыслью было отказаться от своей затеи и объявить, что она передумала. Девушка была уверена, что с нее за это даже штрафа не возьмут, поскольку желающих занять ее место будет хоть отбавляй. Но здравый смысл все-таки возобладал. В конце концов, она сама была виновата в том, что спровоцировала неловкую ситуацию.
Самолюбие может и потерпеть. У меня здесь совсем другие цели, про себя заключила она.
Демонстрируя окружающим свои стройные длинные ноги, Патриция как ни в чем не бывало пробралась между столиков к окошечку импровизированной кассы.
Подписывая чек, она интуитивно почувствовала, что кто-то подошел сзади, и в следующую секунду услышала:
— Мисс Орбисон?
Это был приятный глубокий, обволакивающий мужской голос, от которого по телу неожиданно пробежала теплая чувственная волна. Девушка замерла, а потом медленно обернулась, изобразив на, лице вежливую улыбку.
— Да?
— Здравствуйте. Я — Грегори Адамc.
— Я знаю, кто вы,— холодно ответила Патриция.— Не имею привычки покупать то, что мне неизвестно!
Ее слова прозвучали почти оскорбительно, но Грегори не обиделся. Наоборот, в его глазах, которые на самом деле оказались не карими, а темно-серыми, заплясали озорные огоньки.
— А вы, я вижу, довольно консервативны. — Он обезоруживающе улыбнулся.— Что ж, вы в своем праве. Чек подписан. Я в вашем полном распоряжении. Делайте со мной все, что пожелаете.
Двусмысленность этой фразы вызывала в воображении Патриции целый ряд неожиданных образов, которые завораживали и смущали. Усилием воли она развеяла этот волнующий туман и постаралась настроиться на серьезный, деловой лад.
— По-моему, вы преувеличиваете свою беспомощность, — скептически возразила она.
— Отнюдь. Когда я соглашался принять участие в этой нелепой акции, то прекрасно сознавал, на что иду. А теперь, когда вы сполна заплатили, тем более. Обратной дороги нет.
— Скажите уж честно,— не унималась девушка,— что вы хотите выйти из игры. Ведь хотите?
Серые глаза Адамса неожиданно стали жесткими и приобрели какой-то свинцовый оттенок.
— Мне это и в голову не приходило, мисс Орбисон. Раз уж я согласился на участие в этой дурацкой игре, то не в моих правилах нарушать однажды данное слово. Тем более что деньги, заплаченные вами, пойдут на благое дело.
Патриция была обескуражена такой реакцией на свой язвительный, но по большому счету невинный вопрос. Она и не подозревала, что участие Адамса в благотворительном аукционе в фонд помощи недоношенным младенцам является для него не просто показной формальностью, а делом чести.
Лихорадочно соображая, как бы выпутаться из неловкой ситуации, девушка мельком взглянула на своего собеседника и обнаружила, что тот снова в хорошем расположении духа, а серьезности как не бывало.
— Итак, вы моя королева, а я ваш паж.
Грегори чуть наклонился и заговорил вкрадчивым, почти интимным голосом:
— Готов выполнить любую прихоть, любой каприз. Для меня это удовольствие, ведь моя госпожа так прекрасна!
Полностью отдавая себе отчет в том, что флирт для Грегори Адамса — состояние души, Патриция и не думала попадаться в его искусно расставленные ловушки. Я далеко не одна из тех наивных дурочек, для которых эта лучезарная улыбка — предел мечтаний, усмехнулась про себя девушка. Я знаю цену этим красивым словам. Сплошное лицемерие! Пытаться вот так с налета охмурить меня — просто неуважительно.
Она демонстративно отстранилась и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.
— Во-первых, перестаньте кокетничать со мной. Это мое главное желание. Во-вторых, не ведите себя как комедиант, который кривляется перед всеми и каждым. Будьте самим собой, если вы еще не потеряли себя настоящего.
На этот раз Патриция попала в цель. Она поняла это по тому, как резко Грегори изменился в лице. Его мужская гордость явно была задета.
Патриция почти физически почувствовала, какая буря эмоций клокочет в нем. Стихийный гнев и самообладание схватились не на жизнь, а на смерть. Адамc сжал кулаки, а скулы еще более рельефно проступили на его напряженном смуглом лице.
— Скажите,— сквозь зубы процедил он, стараясь не сорваться на грубость.— В прошлой жизни вы случайно не были розой? Иначе откуда бы такая страсть уколоть побольнее?
Грегори парировал изысканно и с достоинством, явно желая свести наметившуюся ссору на нет. Но Патриция, чье накопившееся волнение и возбуждение требовали выхода, остановиться уже не могла.
— Если вам не нравится мое поведение и манера разговора, то позволю себе напомнить, что не я навязывала вам свою компанию. Это была ваша инициатива.