Грегори не заставил себя долго ждать и уверенно шагнул в тепло и уют просторного холла. Он небрежно бросил свой плащ на спинку пузатого кресла в стиле ампир и проследовал вверх по лестнице вслед за Патрицией. Нужно было преодолеть всего пятнадцать покрытых мягким бежевым паласом ступенек, но девушке это восхождение далось нелегко. Спиной она чувствовала, как Грегори оценивающе разглядывает ее туго обтянутые джинсами ноги и бедра, скользит взглядом по талии и распущенным волосам, и больше всего на свете ей хотелось как можно скорее оказаться с ним лицом к лицу, на равных.
— А у вас очень мило. Все подобрано с таким вкусом, с такой любовью! — искренне восхищался Грегори, по пути оценивая интерьер квартиры.— Вижу, вы цените красивые вещи и умеете их сочетать.
— Спасибо,— без энтузиазма ответила Патриция, которую не покидало чувство, что ею манипулируют.— Садитесь, пожалуйста, вот здесь.
Она указала ему на кресло, подальше от того места, где на мокром тибетском ковре все еще валялись опрокинутая хрустальная вазочка и увядшие стебельки фиалок.
— Хотите чего-нибудь выпить? — подчеркнуто вежливо поинтересовалась она.
— Пожалуй, апельсинового сока, — очаровательно улыбнулся Грегори и взял с журнального столика свежий номер «Тайме».
Патриция без улыбки кивнула и пошла в кухню.
Нет, вы только посмотрите, каков! — возмущалась она про себя. Свалился как снег на голову. Ведет себя совершенно непринужденно, чуть ли не по-хозяйски. А я тоже хороша, так и заладила: «...не присядете ли здесь, не хотите ли выпить...». Отвратительно!
Патриция хотя и редко готовила сама, но по-женски любила свою красивую, оборудованную по последнему слову техники кухню. Темно-коричневая дубовая мебель, целая коллекция разноцветной керамической посуды, на окнах плетеные корзины с букетами сухих цветов: все это радовало глаз и дарило чувство уюта и защищенности. Девушка решила не спешить с соком, а хотя бы посидеть пару минут и прийти в себя. Около огромной рубиново-красной вазы с тропическими фруктами она заметила начатую пачку сигарет и зажигалку. Скорее всего, их перед уходом забыла Мэри, и Патриция очень обрадовалась своей находке. Курила она немного, но когда нервничала — всегда. Патриция достала длинную тонкую сигарету, чиркнула зажигалкой и с удовольствием затянулась.
Ситуация была критическая. За свои услуги Грегори Адамc, похоже, решил вдоволь поиграть на ее нервах. Но искушение продемонстрировать его падким на известных личностей отцу и матери пока перевешивало непредвиденно возникшие сложности. Зря она дала ему понять, как сильно зависит от его согласия участвовать в этом деле, но что сказано, того уж не вернуть. Просто нужно быть поувереннее в себе, заключила Патриция и затушила сигарету.
Пора было возвращаться в гостиную. Она включила вытяжку, чтобы ликвидировать запах табачного дыма, и достала высокий стеклянный стакан с толстым дном. Наполнив его аккуратными кубиками льда и душистым ярко-желтым напитком, Патриция посмотрелась в зеркальное стекло буфета и с удовлетворением отметила, что, несмотря на немного встрепанный вид, все равно выглядит весьма хорошенькой.
Когда Патриция вернулась в гостиную, Грегори то ли делал вид, те ли действительно все еще просматривал газету. Поставив сок на журнальный столик, девушка села с ногами в кресло напротив, чтобы снова случайно не ступить на мокрый ковер. Грегори отпил с явным наслаждением и многозначительно посмотрел через стол на хозяйку дома.
— Чудесно! — манерно растягивая слова, произнес он.— Теперь я возродился к жизни и готов поближе познакомиться с вами, разумеется, для того чтобы как можно лучше выполнить возложенную на меня ответственную миссию, — иронично добавил он.
— А разве в этом есть такая уж необходимость? — неуверенно спросила Патриция.
— Но согласитесь, дорогая моя, как я смогу изображать всецело поглощенного вами кавалера, по большому счету ничего не зная о вас. Я буду выглядеть неубедительно, а это прежде всего не устроит заказчика в вашем лице.
— Да... пожалуй, вы правы.
Ситуация снова начинала выходить у Патриции из-под контроля. Только она решила вести себя уверенно и независимо, как этот ловкач снова навязал ей свои правила игры! Когда план только задумывался, она и не подозревала, что возникнет такое количество дополнительных препятствий.
— Знаете,— задумчиво проговорила девушка,— теперь мне кажется, что вы никогда не сможете быть всецело поглощенным кем-то и вряд ли у вас получится убедительно сыграть свою роль. Но если уж вы все-таки решились помочь мне и вам это даже любопытно, я не вижу смысла рассказывать о себе что-либо с глазу на глаз. Я буду чувствовать себя некомфортно. Давайте я лучше изложу свою биографию, привычки и характер в письме, а вы его прочтете на досуге.
Грегори прыснул, а потом просто в голос засмеялся.
— Мисс Орбисон, дорогая, с вами час от часу не легче. Ваши фразы надо бы записывать. Придумали какое-то письмо! Так только в допотопных любовных романах объясняются, а мы с вами, позволю напомнить, в двадцатом веке живем. Живите в ногу со временем!
Адамc так смеялся, что на его глазах выступили слезы. Патриция же готова была провалиться сквозь землю.
— Ладно, хватит издеваться! — резко прервала она его. — Вы так и не ответили, кто дал вам адрес моей квартиры.
Грегори равнодушно пожал плечами:
— Не понимаю, почему вас так сильно беспокоит это. Мне известны номера, адреса и еще многое другое о моих деловых партнерах.
— Возможно, но ведь я не одна из...
— ...этих людей, хотели вы сказать? — сурово перебил ее Грегори.— Но вы же, по-моему, сами настаивали на подобной формулировке.
— Поздравляю!— с издевкой, чтобы хоть как-то защититься, произнесла Патриция.— Вы поймали меня на слове. Но вы же прекрасно понимаете, насколько конфиденциально мое дело. Я старалась оградить себя...
— И основательно перестарались,— по-прежнему сурово прервал ее Адамc. — Не нужно было интриговать! Bы сами виноваты в том, что спровоцировали мое внезапное появление здесь, в вашем доме.
— Вы опять за свое, — враждебно парировала Патриция. — Я уже устала повторять, что интриганство и пошлые женские уловки никогда не были моими помощниками в общении с мужчинами. Вы просто избалованы, даже испорчены пристальным женским вниманием. Привыкли, что представительницы моего пола прямо-таки бегут к вам со всех ног, стоит только пальцем поманить.
Наступила тягостная пауза. Патриция перевела дух и нетерпеливым жестом откинула волнистую прядь, упавшую на глаза, а Грегори расстегнул ворот своей рубашки и ослабил галстук.
— Должен признаться, вы несколько преувеличиваете силу моего мужского обаяния. — Лениво усмехнувшись, Грегори Адамc нарушил тишину.— А о женском поле, о своих, скажем так, сестрах вы отозвались почти оскорбительно и слишком однобоко...
Девушка удивленно вскинула брови.
— Чему вы удивляетесь,— перехватил он ее взгляд. — Вы и впрямь довольно невысокого мнения о них, хотя и сами являетесь женщиной. Неужели вы не испытываете никакого чувства солидарности к дочерям Евы? Мой вам совет, никого не осуждайте. А если уж вам так не терпится высказать свое мнение, сделайте это с иронией, но по-доброму, без приговоров.