Гуманизм сказал вам: "Каждый велик из вас!". И вы задохлись в своей эгофилии. Не стали вы нежными, но потребовали к себе нежности. Радуйтесь, к вам нежна идеология ваша, идеология гуманизма! Не забудьте же выслать мне приглашение на поминки ваши! Давно не пробовал я пирожков с мясом!
Должен был гуманизм сказать вам, что вы страхом своим убиваете самих Себя. Должен был он сказать вам, что «добром» и «злом» вашим душите вы жизнь свою, что одна у вас. Должен был сказать гуманизм вам, что вы нуждаетесь в человеке: в самом Себе вы нуждаетесь и в Другом. Но нет теперь места, где бы могли Двое уединиться, ибо в головах их квартируют сотни безликих! — и об этом должен был сказать вам гуманизм ваш.
Однако же он молчит, ибо не счастье человека интересует его, а счастье тех, кого назначили вы опекунами гуманизма вашего: государство и органы его, лиги и декларации их, организации и гул их безумия.
Но знайте же, что нет ни государства, ни органов его, ни лиг, ни организаций, а есть только люди, которые хотят быть опекунами вашими. Кого же винить вам теперь в бедах ваших, если не лень и не глупость вашу?
Боитесь вы труда борьбы со страхом вашим. Но чего вам ещё желать, как не труда этого? Гуманизма?!
Должен быть человек эгоистом, чтобы быть человеком. Ибо только эгоист любить может, ибо не знает он лени, ибо нет нужды ему преодолевать самого Себя. Только эгоист видеть способен, что нежность одна и есть то великое, что всегда было скрыто от вас!
Не ждите же, что другие сделают из вас человека, ибо должны вы быть эгоистами сами. А этого не купишь ни в кредит, ни в складчину, не узнаешь этого и вприглядку.
И знайте же ещё, что, пока страх ваш больше гуманизма вашего, нет в вас и сотой толики гуманизма! Эгоист же не может лгать, ибо знает он, что только себя он обманывает своею ложью.
Слишком высоко ставит эгоист самого Себя, чтобы обманываться! Скорее уж скажет он, что ничего не знает, чем позволит себе обмануться!
Низко же вы сами Себя ставите, если отдаёте предпочтение страху!»
Так говорил Заратустра, а я думал, что никто не заставит человека стрелять, кроме его страха. И каждый решает это сам за себя, а эгоист за других не решает. Все же мировые проблемы локализуются в отдельно взятых головах, и они — проблемы этих голов.
Сколько же сора в моей голове! Да, не избежать эгоисту генеральной уборки, прежде чем стать человеком.
Пациентка принесла мне для ознакомления книжку какого-то психолога средней руки. Суть этого удивительного своей беспутностью бестселлера сводилась к следующему: существует карма, существуют уровни, где прохлаждаются души умерших, всё объясняется двумя этими несложными константами.
Особенное же впечатление на умы пациентов клиники неврозов произвели следующие соображения автора: у каждого из нас есть притязания, и, чтобы нас от этих притязаний избавить, некие ангелы-смотрители посылают нам то, что будет этим нашим притязаниям в жесткой форме противоречить.
Например: женщина, мечтающая об идеальном муже, получит в день свадьбы исчадие ада; человек, помешавшийся на деньгах, денег не получит; а если кто зарвался в своих притязаниях, тот и вовсе ничего не получит, поскольку обратное соорудить несчастному ангелу не под силу.
Замечательная теория! По крайней мере, она лучше всех прочих объясняет моим пациентам, почему их жизнь не удалась: всё дело в злосчастных ангелах! Не знаю, на что рассчитывал автор, но это, по-моему, единственный результат, которого он добился своим захватывающим слабые умы опусом.
Зар, конечно, смеялся как сумасшедший, листая эту брошюру. А я злился: ну ведь глупость! Зар не унимался, и хохот его был так заразителен, что через какое-то время я стал подсмеиваться, потом смеяться, а спустя ещё пару минут мы оба ухохатывались, корчась на полу в характерных для этого дела судорогах: Зар сполз с дивана, я рухнул там, где стоял.
Что так сильно развеселило Зара, известно только самому Зару, а я смеялся над той серьёзностью, с которой я принял эту глупость к своему «благородному» сердцу.
Когда мы отсмеялись и отдышались, Заратустра говорил так:
«Говорите глупости с серьёзным лицом — это выглядит обаятельно! Очень! Мудрость же обаятельна сама по себе, поэтому не важно, как вы говорите о ней.
Не выбирайте также и тех, кому и что говорить. Мудрый нуждается в глазах, а не в ушах. Мудрому скучно в его одиночестве, а у одиночества нет глаз.
В чём отличие мудрого от глупца? Мудрый видит то, что есть, глупец — то, чего недостаёт ему. Поскольку последнего нет, то каждый глупец видит своё. Забавен разговор двух глупцов, и содержательно молчание мудрых.
"Я" искажает собой реальность, у мудрого нет «Я», а глупец гордится своим безумием. Нет знания о реальности, есть знание лишь о «Я» — это единственное, что можно было бы знать. Но глупец не знает именно этого!
Спросите глупца о том, как представляет он себе мир. И когда он расскажет вам, вы узнаете его «Я», только он об этом не будет знать. Мудрый не ждёт понимания, но живёт — в том его знание.
Муха ничем не хуже пчелы. Только глупец скажет, что помёт хуже мёда, он скажет также, что день лучше ночи, лето — зимы, а жизнь — смерти. Он рассказал вам о своём «Я», так поверьте ж ему!
Актёры — актёры. Кто видит в них плутов, видимо, сам плут. Игра — мастерство актёров; пчела не способна быть мухой — дурна ли она оттого? Что ж набрасываетесь вы на актёров? Зачем срываете вы с них маски? Вы пропустите представление, любители правды!
Великое без великого, что представил это великое, — мёд без пчелы, он сладок, но мёртв. Но и великий пуст, если он не представил великого. Если же его не услышали, не будет сокрушаться великий, ибо он ищет глаза, а не уши! Нет новых ценностей, ибо ни форма, ни содержание сущности не меняют. Слепец глядит пустыми глазами, мудрый не ищет таких глаз. Интерес — вот что подлинно интересно в глазах! В глазах познающего интерес познающего, в глазах мудреца — интерес к интересу познающего.
Нет проблем, кроме глупости. Но ведь глупость отнюдь не проблема, так что не переживайте из-за неё! А её переживания просто глупы, так не переживайте же из-за её переживаний! Вы не можете любить глупость, так что же? Вы можете радоваться вместе с ней. Все имеют право на радость.
Гул рынка приятен тому, кто не ищет того, чего нет. Гул рынка приятен мудрецу. Только глупец будет сокрушаться от этого гула. В этом гуле — жизнь, мудрый любит жизнь, ибо любит он то, что есть. Любит — и только!
Глупость не противоположна мудрости. Они не соприкасаются, как огонь не дотрагивается до воды, кипящей в чугунке. Всякая глупость сокрыта в чугунке глупца, что же боитесь вы глупости? Только глупец боится глупости, мудрый же просто не желает разбивать хрупкую тару.
Кто за мишурой не разглядел сути, тот видел лишь мишуру, но он ею радуется. Так чего ж теперь мудрому сокрушаться? Радость — всегда радость, если радость, и только. Суть же — не самоцель, мудрый о том лучше знает любого глупца!