— Свадьба? Ох, Брендан, не торопи события. Мы только что вернулись друг к другу.
— Но он любил тебя и хотел на тебе жениться. Поверь мне, Лоренцо — это настоящий ураган. Если ему что-то нужно, он идет напролом и не признает никаких препятствий. Бьюсь об заклад, он потащит тебя к алтарю еще до того, как ты успеешь сказать: «Я согласна».
— Это было бы чудесно. — Несмотря на всю решимость не строить воздушных замков, Джесс готова была молиться, чтобы ее мечта стала явью. — Ох, Брендан, я так на это надеюсь!
— Я тоже, моя радость. Сама знаешь, мне ужасно хотелось бы быть с тобой рядом в тот день, когда ты станешь женой Лоренцо.
Женой Лоренцо. Женой… Эти слова звучали в мозгу Джесс весь день.
Неужели такое возможно? Неужели ночные кошмары ушли навсегда и у сказки будет счастливый конец?
А почему бы и нет? Дела шли так, словно волшебство, которое свело их с Лоренцо, не ослабевало. С работой она справлялась без труда. Привередливый клиент без звука одобрил план рекламной кампании, над которым Джесс билась уже несколько недель, и даже погода решила побаловать солнцем и голубым небом.
Вернувшись домой в хорошем настроении, Джесс с колотящимся от ожидания сердцем открыла дверь и тут же устремилась к автоответчику.
Там должно было быть сообщение от Лоренцо. Он мог выкроить время между своими важными деловыми встречами. Насколько она знала Скарабелли, именно так он и должен был поступить.
Но светящиеся красные цифры в окошке не показывали никакого номера, а когда она для проверки нажала на кнопку, ровный механический голос равнодушно известил ее, что сообщений не поступало.
Не поступало. В первый раз за день ее кольнуло сомнение, а по коже побежали мурашки.
«Я позвоню».
В голове по-прежнему звучали слова Лоренцо, но на этот раз Джесс серьезно призадумалась.
Она была уверена, что Лоренцо не кривил душой, говоря это. Он действительно собирался позвонить, как только появится возможность. Но теперь Джесс заколебалась. Белые зубы вонзились в нижнюю губу.
«Я позвоню».
Люди часто пользуются этой фразой, чтобы замаскировать свое желание сделать прямо противоположное. Сколько вечеров она сама и другие женщины, которых она знала, провели у телефона, ожидая звонка, а потом обнаруживали, что у них нет никакой охоты продолжать знакомство, потому что к этому моменту они уже встречались с кем-то другим?
Нет! Она не могла поверить в это! И ни за что не поверит! Лоренцо не обещал того, чего не мог, а если давал слово, то держал его.
Нет, должно быть, он очень занят. Впрочем, так он и говорил. Погрузился в проблемы, ради решения которых приехал, и не нашел ни единой минуты для себя.
Он позвонит. Нужно только подождать. Надо приготовить поесть. Может быть, принять ароматическую ванну — конечно, взяв с собой телефонный аппарат. Она будет нежиться в теплой воде, пока полностью не расслабится, а потом откроет душистый лосьон для тела, который купила на прошлой неделе…
При мысли о том, зачем она это сделает, щеки Джесс залил горячий румянец. Скоро приедет Лоренцо. Если ей повезет, пауза между приветствием и предложением лечь в постель будет не слишком длинной. Именно этого она и ждала.
Она полностью выполнила тщательно задуманный план — приготовила еду, лежала в ванне, пока не остыла вода, надела махровый халат персикового цвета, — а от Лоренцо не было ни ответа, ни привета. И тут ее настроение изменилось снова.
— Ну, где же ты?
Она произнесла эти слова вслух: сил повторять их про себя больше не было.
— Что с тобой случилось? Какая может быть работа в такое время?
Увы, такое уже бывало, и совсем не редко. Лоренцо был типичным трудоголиком: он с головой влезал в то, что делал, и не считал часов, если это позволяло ему достичь желанной цели. Будучи его невестой, Джесс часто жаловалась, что на проявление чувств у него нет времени и что он уделяет ей лишь крохи того, что остается после деловых встреч. Он и сам жалел об этом. И обещал исправиться, как только они поженятся.
Как только они поженятся…
Джесс заварила чай, взяла чашку в гостиную, с ногами забралась в кресло и глубоко задумалась. Они так и не поженились. Во всем была виновата ложь Кэти. Подлая, бессовестная ложь.
Тогда все тоже началось со стука в дверь.
Джесс показалось, что за ней пришло прошлое и унесло ее на два года назад, когда мир рухнул.
Тогда она весь день провела в квартире Лоренцо. В квартире, которая меньше чем через неделю должна была стать ее домом. Это было в воскресенье вечером, а на субботу была назначена их свадьба. Нынче был ее последний холостой уик-энд.
Они долго обедали вдвоем, долго сидели за бутылкой вина, пока наконец Джесс не решила, что пора возвращаться домой.
— Не уходи, — пробормотал Лоренцо, играя длинной прядью ее волос. — Останься на ночь.
— Лоренцо, ты же знаешь, что я не могу! Ты согласился подождать. Еще всего-то неделю. Это недолго.
— Верно, — признал Лоренцо и неохотно поднялся. — Но должен признаться, что твоя идея воздержания до первой брачной ночи сводит меня с ума.
— Подумай о том, какой особенной будет эта ночь.
Джесс пыталась не показать виду, что слово «воздержание» обидело ее. Казалось, что Лоренцо считает ее действия капризом и чистейшим эгоизмом, а не тщательно обдуманным намерением.
— Я только и делаю, что думаю! Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провел, лежа в постели один… мечтая о тебе…
Звук его шагов заглушил толстый красно-коричневый ковер. Лоренцо подошел к Джесс, не сводя глаз с ее лица.
— О том, как обниму тебя…
В полном соответствии со своими словами он поднял Джесс с кресла.
— И буду целовать… сюда, сюда и сюда…
Его теплые губы ласкали ее щеки, губы, крепко закрытые веки. Джесс затаила дыхание. У нее кружилась голова, кровь бешено струилась по жилам.
— Целовать до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от желания и не начнешь умирать с голоду, как умираю я, пока ты…
— Лоренцо! — воскликнула Джесс, с трудом взяв себя в руки. — Нет!
Когда Скарабелли попытался поцеловать ее еще раз, она оттолкнула его сильнее, чем требовалось. Ничего другого не оставалось, если она не хотела окончательно оказаться во власти его чар. Еще немного, и она отдалась бы ему на этом диване или даже на полу, все равно. Не одному Лоренцо было трудно соблюдать целомудрие.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
— Ты жестокая женщина, Джесс Ламберт, — с суровой насмешкой сказал он. — Жестокая, упрямая кокетка…
Ох, если бы ты знал, подумала про себя Джесс, если бы ты только знал, как трудно сказать тебе «нет», то никогда не назвал бы меня жестокой и упрямой.