— Вы не верите мне?
Теперь она разозлилась и больше не могла спокойно лежать. Спустив с кровати ноги, она, встала, надела халат, который прикрывал ей колени, запахнулась, туго затянула поясок на тонкой талии. Все это она проделала резко и нервно. Так будет удобней смотреть ему в глаза, подумала Джейн. Однако, несмотря на ее не маленький для женщины рост, Мартинелли все равно возвышался над ней приблизительно сантиметров на двенадцать.
— Да как вы смеете?! Вы не имеете права осуждать меня, даже если это правда.
— Клянусь, что никогда не знал вас раньше, не видел ни разу, до того, первого дня, когда пришел в больницу и застал вас лежащей без сознания.
— Значит… вы не можете сказать мне, куда и с какой целью я ехала в вашей машине, — упавшим голосом сказала Джейн. Она стояла в растерянности и переминалась с ноги на ногу. Лучше не думать о том, что этот высокомерный заносчивый человек рассматривал ее беспомощное неподвижное тело равнодушным оценивающим взглядом своих холодных желтых глаз, когда она, находясь без сознания, была абсолютно беззащитна и не подозревала о его присутствии.
— Вы ничего не знаете обо мне… кто я, какая я, и, наконец, откуда… так что придется вам поверить мне на слово: я не из тех, кого принято называть легкомысленными.
— Успокойтесь, Джейн, можете мне поверить, вы такой не были…
Она не дала ему закончить предложение.
— Не была? — повторила она его последние слова дрожащим голосом. — Как вас понимать? Вы что-то знаете обо мне и скрываете?
Мартинелли, избегая ее взгляда, отвернулся и подошел к Дэнни, который мирно спал в своей колыбельке.
— Мне надо уходить, — сказал он, даже не пытаясь скрыть свое нежелание отвечать на ее вопросы. — Дэнни пора кормить…
— Нет! Вы не поступите так со мной! Я не позволю вам!
Он искоса окинул ее безразличным взглядом, словно хотел сказать: я всегда делаю только то, что считаю нужным, и вам меня не остановить.
Как же его остановить?
Не успел Мартинелли взяться за ручки колыбельки, как она, скользнув мимо него, устремилась к двери и закрыла ее своим телом.
— Я сделаю это! — заявила она как можно увереннее, чтобы скрыть свою внутреннюю неуверенность.
— Джейн… — В его голосе слышалось грозное предупреждение, к которому, как она понимала, было бы разумнее прислушаться, но она не могла заставить себя сдаться без боя.
— Нет. Не пущу, пока вы не расскажете мне все. Это моя жизнь, и я имею право знать!
Нет, я веду себя неправильно, поняла Джейн. Таким образом я только укрепляю его в принятом решении. Она прочитала это на его лице — челюсти сжаты, холодный блеск в прищуренных глазах, которые смотрят на нее оценивающим взглядом. Она поспешно изменила тактику.
— Элджи, пожалуйста… — заговорила она жалобным умоляющим тоном.
— Джейн, не надо настаивать.I
Она занервничала, внутренний голос советовал ей отступить. А уверена ли она, что хочет получить ответы на свои вопросы?
— Да! — вырвалось у нее.
Она упрямо отказывалась дать волю минутной слабости. Если она уступит сейчас и не получит ответа Элджи, она навсегда потеряет такую возможность.
— Пожалуйста… вы не представляете, какая это мука — неизвестность. Лежать без сна по ночам, пытаясь вспомнить, но все впустую. Одна большая черная дыра, куда провалился тот день. Вы только подумайте, что я должна при этом чувствовать и какой это кошмар!
— О Господи! — воскликнул Элджи и запустил в волосы обе ладони с такой неожиданной экспрессией, что Джейн не смогла не улыбнуться, понимая, что наконец-то проняла его.
— Вы пожалеете об этом.
Слова прозвучали не угрозой, а простой констатацией факта, что укрепило Джейн в ее решимости.
— Я пожалею еще больше, если не узнаю то, о чем вы можете мне рассказать. Это мое прошлое… это часть моей жизни! На что я могу надеяться в будущем, если не знаю, что было со мной в прошлом?
Элджи разразился взволнованной тирадой на итальянском, после чего вскинул руки, признавая, что сдается.
— Ладно, но вы сами напросились! А может, и лучше, если вы узнаете правду? Та дата, которую вы назвали…
— Я ошиблась? Неужели я пролежала без сознания дольше, чем полагала?
— Напротив. Дата абсолютно правильная, и число и месяц…
— Но?.. — Она прекрасно понимала, что дальше должно последовать какое-то «но».
— Но вы ошиблись ровно на год.
— На год? Не понимаю.
— Вы назвали доктору Харви точное число и точный месяц, но прошлого года. И вам не двадцать три, а двадцать четыре. В результате катастрофы и травмы головы у вас провал в памяти. Вы позабыли не какие-то несколько дней перед аварией, вы позабыли целый год своей жизни.
Неужели такое возможно? И как это могло случиться? А самое главное — почему это случилось именно с ней? Неужели вот так просто можно забыть целый прожитый год? Вычеркнуть из памяти триста шестьдесят пять дней своей жизни, уничтожить, да так, что и следа не осталось?!
«Вы позабыли целый год своей жизни». Эти слова, брошенные ей Элджи перед уходом, бились в ее мозгу, она больше ни о чем не могла думать. А времени для размышлений у нее было предостаточно. Врач наконец разрешила ей читать и смотреть телевизор. Джейн часто ловила себя на том, что тупо смотрит в книгу или на экран, ничего не видя, не слыша и не понимая, потому что всеми ее мыслями владела одна-единственная фраза, навязчивая, как проклятие: «Вы позабыли целый год своей жизни!» Она изводила ее, вызывала ужас. В ночные часы становилось еще хуже. Когда в больнице все стихало, в темноте эта фраза вспыхивала огненными буквами перед ее глазами.
— Нет! — кричала она, пытаясь отогнать демонов страха и панического ужаса, которые обступали ее со всех сторон, мучили ее.
Нет! Она не позволит себе утонуть в волнах бессмысленного, безумного ужаса. Она будет бороться с ним всеми доступными ей средствами. Ее прошлое не могло исчезнуть бесследно. Однажды память вернется к ней, и она сделает все, чтобы приблизить этот день.
Но пока она мало чем располагала. Вещами, принадлежавшими ей, она не смогла воспользоваться. Одежда, в которой она была в момент катастрофы, уже ни на что не годилась, тем не менее она тщательно осмотрела ее в надежде получить хотя бы крошечный толчок в памяти. Но все вещи оказались безликими, купленными, видимо, в недорогих магазинах или на распродаже. Точно так же обстояло дело и с обувью. В маленькой кожаной сумочке, которую подобрали на месте аварии полицейские, она обнаружила кошелек с небольшой суммой денег, расческу, упаковку бумажных носовых платков и ключ. Больше ничего.
— Если б нашелся дневник или записная книжка, хоть что-нибудь с адресом и телефоном! — причитала Джейн, когда доктор Харви заверила, что от нее ничего из вещей не утаили.