– Вы имеете в виду миссис Рестарик?
– И еще ее отца. Она глядит на него так, словно ненавидит его.
– Потому что они оба стараются помешать ей выйти замуж за того, кого она для себя выбрала?
– Да. Они этого не хотят. И, конечно, они правы, но она очень сердится. Как-нибудь, – добавила Соня, весело кивая, – она, по-моему, убьет себя. Я надеюсь, что она такой глупости не сделает, но с теми, кто очень влюблен, так бывает. – Она пожала плечами. – Ну, я пойду.
– Только прежде скажите мне, носит ли миссис Рестарик парик?
– Парик? Откуда я могу знать? – Она задумалась. – Да, может быть, – признала она. – Очень удобно во время путешествий. И модно. Я сама иногда ношу парик. Зеленый! Я его прежде носила. – И, повторив: «Я пойду», она вышла.
– Нынче мне предстоит сделать очень много, – объявил Эркюль Пуаро, когда на следующее утро, позавтракав, он вошел в комнату мисс Лемон. – Заняться расследованием. Вы навели для меня необходимые справки, договорились о встречах, наладили нужные контакты?
– Разумеется, – сказала мисс Лемон. – Здесь все, – добавила она, вручая ему небольшую папку.
Пуаро быстро просмотрел содержимое и кивнул.
– Я знаю, что всегда могу на вас положиться, мисс Лемон, – сказал он. – C’est fantastique! [19]
– Ну, что вы, мосье Пуаро! Не вижу тут ничего фантастичного. Вы дали мне указания, я их выполнила. Только и всего.
– Далеко не только! – возразил Пуаро. – Разве я не даю указаний газовщику, и монтеру, и столяру, который приходит для мелких починок? И разве они выполняют мои указания? Весьма, весьма редко.
Он вышел в переднюю.
– Мое другое пальто, Джордж. Более теплое. По-моему, опять наступает похолодание. – Он всунул голову в комнатку секретарши. – Кстати, что вы подумали о девушке, которая приходила вчера?
Мисс Лемон, чьи руки замерли над клавиатурой пишущей машинки, ответила коротко:
– Иностранка.
– Да-да.
– Несомненно, иностранка.
– И это все, что вы о ней подумали?
– У меня не было возможности оценить ее способности, – по здравом размышлении ответила мисс Лемон. – Ее как будто что-то тревожило, – добавила она затем.
– Да. Видите ли, ее подозревают в воровстве. Не денег, но документов ее нанимателя.
– О-о! – сказала мисс Лемон. – И важных документов?
– Весьма вероятно, что да. Но столь же вероятно, что он вообще ничего не терял.
– Ну, что же, – сказала мисс Лемон, одаряя своего нанимателя тем особым взглядом, который возвещал, что она хотела бы поскорее от него избавиться и с надлежащим рвением приняться за собственную работу. – Я всегда говорю, что, нанимая кого-то, полезно знать, чего можно ожидать, и следует ограничиваться всем английским.
Эркюль Пуаро спустился на тротуар. Он направлялся в Бородин-Меншенс и потому взял такси. Войдя во двор, он огляделся. В одном из подъездов стоял швейцар в форме и насвистывал тоскливый мотивчик. При приближении Пуаро он сказал:
– Слушаю вас, сэр!
– Я подумал, – объяснил Пуаро, – не могли бы вы рассказать мне о весьма трагичном происшествии, недавно случившемся здесь.
– Трагичное происшествие? – повторил швейцар. – В первый раз слышу.
– Какая-то дама выбросилась… или, скажем, упала из окна какого-то из верхних этажей и разбилась насмерть.
– А, это! Я-то тут первую неделю, понимаете? Ну и не знаю ничего. Э-эй, Джо!
К ним через двор направился швейцар из подъезда напротив.
– Ты ведь знаешь про даму, которая упала с седьмого этажа? С месяц назад это было.
– Да нет, поменьше, – ответил Джо, пожилой медлительный человек. – Жуткое дело.
– Она погибла сразу?
– Да.
– А как ее звали? Видите ли, это, возможно, была моя родственница, – сказал Пуаро, принадлежавший к людям, которые уклоняются от истины без зазрения совести.
– Вот оно что, сэр! Очень вам сочувствую. Миссис Шарпантье ее звали.
– Она жила в этой квартире долго?
– Дайте-ка сообразить. Да с год, пожалуй, а то и полтора. Да нет, вроде бы все два. Квартира семьдесят шесть, седьмой этаж.
– Самый верхний?
– Да, сэр.
Пуаро не стал выведывать сведений, касающихся внешности и прочего в том же духе – как родственник, все это он должен был бы знать сам. И спросил он совсем о другом:
– Это вызвало большое волнение? Много вопросов? В каком это часу случилось?
– Пять-шесть утра вроде бы. А до этого совсем ничего – ни криков, ни шума. Бац – и упала. Ну да, рань ранью, а толпа сразу собралась. Так на решетку и полезли. Вы же знаете, что такое люди.
– Ну и полиция, конечно?
– Ага. Полиция быстро явилась. И врач, и машина «Скорой помощи». Все чин по чину, – произнес швейцар пресыщенным тоном человека, на глазах которого люди выбрасываются из окон седьмого этажа не реже двух раз в месяц.
– И, конечно, собрались жильцы дома, услышав, что случилось?
– Ну, из квартир-то мало кто спустился: улицы кругом шумные, машины там, так в доме мало кто узнал про это. Двое-трое говорили, будто, падая, она вроде бы кричала, но не так громко, чтобы всех всполошить. А вот прохожие на улице увидели, что случилось. И уж тут, конечно, прямо повисли на решетке, а другие увидели, что они во двор заглядывают, и давай тоже. Вы же знаете, как бывает, если случается что-нибудь такое!
Пуаро заверил его, что знает.
– Она жила одна? – спросил он почти утвердительным тоном.
– Верно.
– Но, полагаю, в доме у нее были знакомые?
Джо пожал плечами и покачал головой.
– Кто ее знает! Сказать не могу. С нашими жильцами в здешнем ресторане я ее ни разу не видел. Приводила туда иногда посторонних пообедать вместе. Нет, не скажу, чтобы она тут с кем водила знакомство. А лучше бы вы, – продолжал Джо, теряя терпение, – пошли поговорили с мистером Макфарлейном, с управляющим, если хотите про нее узнать.