– В комнате Нормы полиция.
– Какая досада для вас! А что у вас в этой черной картонке?
Пуаро ответил вопросом на вопрос:
– А что у вас в этой парусиновой сумке с персидскими конями?
– В моей хозяйственной сумке? Пара земляных груш, а что?
– Тогда, с вашего разрешения, я отдам вам эту картонку. Только умоляю, обращайтесь с ней бережно, не надавливайте на нее.
– А что в ней?
– То, что я надеялся найти и нашел. Кажется, началось движение, – добавил он, подразумевая новые звуки, наполнившие квартиру.
Миссис Оливер пришло в голову, что Пуаро, как иностранец, нашел очень выразительное описание для происходящего, хотя и несколько неожиданное. Громкий сердитый голос Рестарика. Клодия, начинающая звонить. Полицейский стенографист, отправившийся в соседнюю квартиру взять показания у Фрэнсис Кэри и таинственной особы по имени мисс Джейкоб. Деловито входили и выходили члены следственной бригады. Два фотографа забрали свои камеры и отправились восвояси. Затем в комнату Клодии внезапно вторгся долговязый молодой человек с рыжей шевелюрой и заговорил с Пуаро, не обращая ни малейшего внимания на миссис Оливер.
– Что она сделала? Убила? Кого? Своего мальчика?
– Да.
– Сама говорит?
– Более или менее.
– Это не ответ. Она прямо так и сказала?
– Я этого не слышал. Самому поговорить с ней у меня не было возможности.
В комнату заглянул полицейский.
– Доктор Стиллингфлит? – спросил он. – С вами хотел бы поговорить судебный медик.
Доктор Стиллингфлит кивнул и вышел из комнаты.
– Так это и есть доктор Стиллингфлит? – сказала миссис Оливер и задумалась. – Нечто внушительное, – добавила она затем…
Глаза миссис Оливер открылись, и она вернулась в настоящее.
Старший инспектор Нийл придвинул к себе листок бумаги, сделал на нем какие-то пометки и обвел взглядом остальных пятерых.
– Мисс Джейкоб? – сказал он официальным тоном и посмотрел на полицейского у двери. – Я знаю, что сержант Конолли записал ее показания, но мне хотелось бы самому задать ей несколько вопросов.
Через две минуты полицейский вернулся с мисс Джейкоб. Нийл вежливо встал ей навстречу.
– Я старший инспектор Нийл, – представился он, пожимая ей руку. – Прошу прощения, что снова вас побеспокоил. Но мне хотелось бы получить более четкое представление о том, что именно вы видели и слышали. Так сказать, неофициально. Боюсь, вам тяжело…
– Тяжело? Нисколько, – перебила мисс Джейкоб, садясь в кресло, которое он ей придвинул. – Конечно, это был шок. Но вовсе не эмоциональный. – Она добавила: – Вы тут прибрали.
Он решил, что она подразумевает труп.
Ее глаза, наблюдательные и критичные, скользнули по остальным: с явным удивлением по Пуаро (это еще что такое?), с легким любопытством по миссис Оливер, вопросительно по спине доктора Стиллингфлита, с соседским сочувствием по Клодии (которую она удостоила кивком) и, наконец, с сочувствием остановились на Эндрю Рестарике.
– Видимо, вы ее отец, – сказала она ему. – Соболезнования посторонних всегда излишни, и лучше обойтись без них. Мы живем в печальном мире, во всяком случае, так кажется мне. Нынешние девочки слишком уж много учатся, если хотите знать мое мнение. – Она обернулась к Нийлу. – Так что же?
– Мне бы хотелось, мисс Джейкоб, чтобы вы собственными словами рассказали мне совершенно точно, что вы видели. И слышали.
– Наверное, кое-что будет разниться с тем, что я говорила прежде, – неожиданно заявила мисс Джейкоб. – Знаете, как это бывает? Пытаешься описывать как можно точнее и злоупотребляешь словами. Но не думаю, что это обеспечивает точность. По-моему, наоборот, бессознательно добавляешь то, что, как тебе кажется, ты должна была видеть. Или слышать. Но я постараюсь избегать предположений. Все началось с воплей. Они меня напугали. Я решила, что кому-то плохо, и уже шла к двери, когда кто-то начал с криком стучать в нее. Я открыла и увидела, что это моя соседка – одна из трех девушек, которые живут в шестьдесят седьмой квартире. Боюсь, мне неизвестно, как ее зовут, хотя в лицо я ее знаю.
– Фрэнсис Кэри, – вставила Клодия.
– Она лепетала что-то бессвязное, что кто-то убит, какой-то ее знакомый, какой-то Дэвид. Фамилию я не разобрала. Она захлебывалась рыданиями и вся дрожала. Я усадила ее на диван, дала ей коньяку и пошла своими глазами посмотреть, что там произошло.
Все почувствовали, что мисс Джейкоб всю жизнь именно так и поступала.
– Но вы знаете, что я увидела. Нужно ли повторять?
– Ну, хотя бы вкратце.
– Молодой человек, один из нынешних – яркая одежда, длинные волосы, – лежал на полу, и было совершенно ясно, что он мертв. Рубашка у него на груди просто заскорузла от крови.
Стиллингфлит нарушил свою неподвижность. Он обернулся и внимательно посмотрел на мисс Джейкоб.
– Тут я осознала, что в углу стоит девушка и держит кухонный нож. Она выглядела совершенно спокойной и собранной. На удивление спокойной.
– Она что-нибудь сказала? – спросил Стиллингфлит.
– Да. Что она ходила в ванную смыть кровь с рук. А потом сказала: «Но ведь по-настоящему она не отмывается, верно?»
– Короче говоря, «Прочь, проклятое пятно!»?
– Не могу сказать, что она хоть сколько-нибудь походила на леди Макбет. Она была… как бы это выразиться поточнее?… абсолютно хладнокровной. Положила нож на стол, а сама села.
– Что еще она сказала? – спросил старший инспектор Нийл, поглядывая на листок с пометками.
– Что-то о ненависти. Что ненавидеть кого-нибудь опасно.
– Еще она сказала «бедный Дэвид», верно? Во всяком случае, так вы сообщили сержанту Конолли. И что она хотела от него избавиться.
– Совсем из головы вон. Да. Она сказала что-то о том, что он заставил ее прийти сюда. И еще что-то про Луизу.
– Что именно про Луизу? – Это спросил Пуаро, внезапно наклонившись вперед.
Мисс Джейкоб поглядела на него с сомнением.
– Да ничего, в сущности. Просто упомянула имя: «Как с Луизой», и сразу остановилась. Это она сказала после того, как говорила, что ненавидеть людей опасно…