Сколько же он хочет? — лихорадочно думала Мисси. Брат говорил, что каждый следующий день усугубляет его положение, а значит, сумма долга, значительная сама по себе, теперь просто огромна.
— Этого недостаточно! — враждебно заявил Джефф, полоснув ее стальным взглядом, и скрылся за дверью.
Мисси беспомощно смотрела ему вслед.
Бледное, искаженное ужасом лицо Тони немым укором встало перед ее мысленным взором, побуждая действовать. Нужно убедить Джеффа выслушать ее и заставить принять дом в виде частичного погашения долга. Что делать дальше, она пока еще не представляла.
Мишель нашла мужа в гостиной возле бара с бутылкой виски в руке.
— Захотелось выпить чего-нибудь покрепче, — заметил он, увидев ее в дверях. — Ты не против, что я тут хозяйничаю?
Его преувеличенная вежливость и ироническая интонация покоробили Мисси, и она остановилась на пороге, переминаясь с ноги на ногу.
— Делай, что хочешь, — наконец сказала она, — это твой дом.
— Я думал, мы уже обо всем договорились. — Он сказал это так решительно, что Мишель вздрогнула. — Этот дом твой, и я не желаю ничего менять.
— Тогда я продам его и верну тебе долг Тони. Джефф, ты должен разрешить мне сделать это!
— Должен? — мрачно переспросил он, снова наполняя бокал, и выпил его, но гораздо медленнее, чем первый. — Я тебе ничего не должен!
— Пожалуйста! Я хочу помочь Тони! Ты обязан позволить мне сделать это.
«Обязан»! А кто поможет Доминик, мечты которой Тони Конуэй разрушил своим легкомысленным поступком? Он ворвался в ее судьбу, как торнадо, оставив после себя горе и опустошение. И Мисси еще хочет, чтобы я помог ей позаботиться об этом человеке! — с горечью рассуждал Джеффри.
Он стиснул стакан с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Казалось, хрупкое стекло вот-вот не выдержит и рассыплется на тысячу осколков.
— Джефф, пожалуйста! Только скажи, что ты хочешь, и я сделаю это. Я сделаю все… — Мисси осеклась, сообразив, что сама загнала себя в ловушку, но было уже поздно.
— Все?! — переспросил он. В его голосе прозвучал нескрываемый намек, а холодные глаза с оскорбительным высокомерием скользнули по ее высокой груди, туго обтянутой майкой, и спустились к плетеному кожаному ремешку, стягивающему узкую талию. — Все? — повторил он, сладострастно растягивая это короткое слово.
Ну, это уж слишком! — возмутилась Мишель. Судя по лицу Джеффа, он не сомневался, что ее достаточно спровоцировать, и она не сможет устоять. Но он только рассмеялся, так грубо, цинично и мрачно, что у нее похолодело на сердце.
— Думаю, все-таки не совсем все, — заявил он язвительно. — Ведь даже ради своего драгоценного Тони ты не опустишься до того, чтобы снова коснуться меня.
Если бы он только знал, печально думала Мисси, что даже теперь ее тело тоскует по его объятиям. Если бы знал, как она жаждет его умелых ласк и жарких поцелуев Если бы знал, как ее груди до боли напрягаются от неутоленной жажды, а тело тает при одной мысли о его прикосновениях.
— Так скажи мне, дорогая, — продолжал Джефф зловещим шепотом, — что в твоем братце такого особенного?
— Как «что»? Он мой брат, и у меня, кроме него, никого нет. Но тебе, конечно, этого не понять.
И тут в глазах Джеффри отразилась такая боль, что сердце Мисси невольно сжалось. Ей показалось, что он сейчас швырнет в нее стакан, и она напряглась, готовясь увернуться от удара. Но он только хрипло выдохнул и медленно допил виски.
— У меня нет брата, о котором я бы мог заботиться, как ты о Тони, — наконец заговорил Джефф. Каждое его слово холодным осколком падало в тишину, и Мисси кожей ощущала их ледяное прикосновение. — Но я знаю, что есть любовь, которая может подвигнуть на отчаянные поступки. — Он снова потянулся к бутылке. — Тебе налить?
— Нет, — решительно покачала головой Мисси. — Да и тебе, наверное, уже достаточно, ведь если ты сядешь за руль… — Она не договорила, полагая, что намек и так слишком прозрачен.
— Как это мило с твоей стороны, Мисси, — ухмыльнулся Джефф. — Но ты забыла, что я никуда не собираюсь ехать. Я остаюсь здесь.
— Тони не вернется! — воскликнула она.
— У меня могут быть и другие причины, чтобы остаться.
Горлышко бутылки снова звякнуло о край стакана.
— Хватит! — Мисси не могла больше сдерживаться. — Если ты будешь так много пить, тебе станет плохо.
— А тебя это волнует?
— Да.
Выражение лица Джеффри говорило, что он не слишком в это верит.
— А тебе неясно, почему я решил напиться до беспамятства?
— Может быть, ты сам скажешь? Джефф, ты меня пугаешь, ты никогда не был таким несдержанным.
— Да и ты не всегда была настолько стыдлива. А сейчас стараешься казаться невинной, прямо как девственно-чистые лилии, что продаются в твоем магазине. Правда, в связи с этим мне на ум приходят строчки Ростана: «О лилии! О чем они молчат? Их мистицизм мне кажется порочным!» — иронически продекламировал Джеффри, но Мишель с радостью отметила, что он отставил бутылку и опустился в кресло. — А теперь скажи мне, моя дорогая Мисси, что рассказал тебе Тони?
— Все!
— Все? — В голосе Джеффа прозвучало искреннее сомнение, и его синие глаза смотрели на нее с глубоким недоверием.
— Да, все! Даже самые отвратительные подробности. Тони признался мне во всем.
— И после этого ты по-прежнему на его стороне? Ты сквозь пальцы смотришь на то, что он натворил?
В глубине души Мисси считала своего брата совершенно безответственным человеком. Тони не мешало хорошенько выпороть и как следует припугнуть, чтобы до него наконец дошло, как по-идиотски он себя вел. И все же юноша не заслуживал той беспощадной травли.
— Послушай, Джефф. — Она опустилась в кресло и, подавшись вперед, сложила руки в умоляющем жесте. — Тони ведь еще очень молод и глуп. Когда вы впервые встретились, ему не было и двадцати.
— Расскажи об этом кому-нибудь другому! — В непреклонном взгляде Джеффа не было и капли снисхождения.
— Он чувствует себя таким виноватым.
— Будь он проклят! Он разрушает все, к чему прикасается. — И снова ни тени жалости. Надежды Мисси на то, что Джефф услышит ее мольбы, не оправдались. — Да, еще одно, — продолжил он уже другим тоном. — Ты забыла о себе. Разве тебя не интересует, во что ты вляпалась?
— Ну, это так просто. — Мишель не собиралась признаваться в том, как ей тяжело.
— Просто? — И снова его голос странно дрогнул, отчего все случившееся с ней показалось еще более страшным.
— Да. Ты хотел добраться до моего брата, а не отыскав его, решил, что причиненное мне зло накажет Тони больше, чем прямая атака на него. — Ей хотелось думать, что Джефф оставил ей дом и назначил огромное содержание потому, что испытывал угрызения совести, но, когда она снова взглянула в его холодное лицо, то поняла, что заблуждалась. — Так ведь? Это нечто вроде корсиканской вендетты, когда за преступления одного члена семьи расплачивается весь род? Тони причинил зло Хейфордам, поэтому должна пострадать вся семья Конуэй? Так ты это понимаешь, Джефф?