На мой взгляд, почти двухметровый подросток потерял статус маленького ребенка, но раздумывать на эту интересную тему сейчас было недосуг. В кармане ожил мобильный.
– Что стряслось? – раздался недовольный голос Сережи. – Чего встала?
– Мы забыли Юрия! Он спит!
Слова, которые произнес Сережка, я тут повторять не стану, моя мама их бы не одобрила.
Спустя полчаса мы повторили попытку выезда. Теперь на заднем сиденье рядом с Мулей, Адой, Рейчел, Рамиком, Пингвой, Жабой и Кирюшкой сидел еще и отец Магдалены. Он находился в стадии амнезии. Сережка с большим трудом сунул его в салон. Одна радость, Юрий мгновенно заснул. Зато теперь к запаху навоза, которым Лизавета любовно поливает пальму, присоединился аромат перегара.
– Откройте все окна, – велела я.
Стало ненамного лучше, в салон ворвался пропитанный бензиновыми парами воздух.
– Тошнит, – ныл Кирюша, – Юрий жутко воняет, давай купим ему «Орбит».
– Он не сможет его жевать во сне, – резонно ответила Магдалена. – Мама папе в рот освежитель прыскает, в ларьке берет самый дешевый, для туалета.
Чувствуя, что сейчас опьянею, настолько сильна была в воздухе концентрация алкоголя, я притормозила у палатки и попросила Кирюшу:
– Купи дезодорант.
Мальчик кряхтя вылез и не спеша пошел к ларьку. Сережка и Юлечка давно умчались вперед, они, наверное, скоро уже выедут на шоссе, а мне еще предстоит только добраться до МКАД.
Минут через двадцать я вырулила на Кольцевую, встала за большим грузовиком и сконцентрировалась на дороге.
– Смотри, – заорал внезапно Кирюшка, – там лошадки!
Я машинально повернула голову, испугалась, тут же вернула ее на место и увидела прямо перед носом грязную заднюю часть самосвала. Нога мигом вдавила педаль тормоза в пол. Сзади раздался скрежет, звон, вопль… Ада и Муля взвыли, Рейчел залаяла… Понимая, что случилась неприятность, я вышла из машины и замерла. Сережка оказался прав, скользкие веревки – вещь ненадежная. Каким-то образом многочисленные узлы развязались, сумки с кухонной утварью свалились, и теперь дорога была усеяна нашими кастрюлями, сковородками и мисками.
– Офигела, блин, – заорал дядька из стоящего за мной «Вольво».
Я заметалась по трассе, пытаясь собрать утварь, на помощь мне кинулись Магдалена и Кирюшка. Мальчик забыл закрыть заднюю дверь, собаки выскочили на проезжую часть. Ада мигом пописала, Муля пристроилась покакать, Рейчел тошнило, Рамик просто сел посреди шоссе. У меня опустились руки. Надеюсь, никто из вас никогда не оказывался в подобной ситуации: на окружной дороге, среди раскиданных котелков и плошек, в окружении безобразничающих собак, да еще в компании озлобленных шоферов, безостановочно нажимающих на клаксоны. Хорошо еще, что водители, увидав произошедшее, остановились.
Не успела я взять себя в руки, как с воем подлетела машина ДПС, и два сержанта гневно заорали:
– Пробку создали!
– Лучше помогите, – взмолилась я.
Парни переглянулись и начали собирать кастрюли.
– Отгоните машину на обочину, – велел один.
– Не могу, – всхлипнула я, – руки трясутся, сделайте милость, отпаркуйте сами.
В присутствии дорожно-постовой службы остальные водители присмирели и замолчали. Один из сержантов сел в «Жигули». Я перевела дух, кастрюли почти собраны, собаки пойманы…
И тут из машины выбрался Юрий. Он обвел мутным взором милиционеров и с криком: «Не дамся, гады!» – понесся по дороге, лавируя между машинами.
За ним с воплями «стой!» кинулись Кирюшка и Магдалена.
В арьергарде скакала Рейчел и ковыляли мопсихи. Я уронила сумку, миски снова покатились по дороге. Это было уже слишком, последние силы покинули меня. Ноги подломились, я опустилась прямо на грязный, горячий от жары асфальт и заревела в голос.
– Всех убью, – выл, удаляясь, Юрий.
Собаки лаяли, миски валялись на дороге, жизнь повернулась ко мне задом.
Внезапно захлопали дверцы машин и чьи-то руки подняли меня. Дальше ситуация стала развиваться без моего участия, непонятным образом я оказалась внутри прохладного, пахнущего дорогими духами салона «Мерседеса». Кто-то сунул мне в руку бутылочку «Спрайта» и упаковку бумажных носовых платков. Пока я утирала сопли, парочка незнакомых парней поймала Юрия, надавала ему затрещин и всунула в «Жигули». Неизвестная женщина в джинсах и футболочке стрейч сложила кастрюли. Сержанты где-то добыли толстую бельевую веревку и ловко примотали торбы. Собак отловили и тоже впихнули в машину. Магдалена подхватила пальму, я вылезла из «мерса»… И тут во весь голос зарыдал Кирюшка.
Его мигом окружила толпа. Кто-то совал мальчику воду, кто-то протягивал шоколадку.
– Не плачь, – успокаивала его женщина в футболке, – всякое случается! Подумаешь, папа пьяный в жопу и кастрюли растеряли, эка невидаль! Сейчас на дачу с мамой приедешь!
– Гертруда погибла, – закричал Кирюша.
Все замолчали.
– Это твоя бабушка? – тихо поинтересовался владелец «мерса».
– Жаба! – рыдал Кирик. – Жаба! Пока мы за Юрием бегали, она из аквариума убежала и теперь умрет!
Как-то принято считать, что люди сейчас стали злыми, неприветливыми и никогда не помогают друг другу. Я понимаю, что вы мне не поверите, но все участники пробки на МКАД принялись искать Гертруду. Движение было парализовано, причем с обеих сторон. Потому что поток машин, кативший навстречу, притормозил, и водители начали высовываться из окон, задавая вопросы.
– Чего ищите?
– Кино снимают, да?
– Игра какая-то на деньги?
Гертруду обнаружил владелец «мерса». Зареванный Кирик прижал жабу к груди. Я села на водительское место и постаралась взять себя в руки. Женщина в футболке подбежала ко мне и шепнула:
– Возьми-ка, у меня муж пил похлеще твоего, купила и дала ему, словно рукой сняло, попробуй, волшебное средство.
Я сунула протянутую бумажку в карман. Движение на МКАД восстановилось, поток автомобилей плавно побежал вперед. Надо было рулить в Алябьево.
– Слышь, гражданочка, – всунул голову в «Жигули» один из сержантов, – вы навсегда из Москвы отбываете?
– На лето, а что?
– Ничего, – тяжело вздохнул парень, – значит, еще назад поедете… Авось не в нашу смену.