Хитрые Зайка и Наташка взялись за уборку, стирку и мытье посуды. Невестка устроилась лучше всех. Вручив Кешке пылесос, она спокойненько вязала на диване. Наталья тоже не очень мучилась: запихнуть белье в стиральную машину, а посуду в посудомоечную машину ничего не стоило. На робкие замечания Кешки, что он хочет получить глаженые рубашки, Зайка отреагировала неопределенно: «Потом как-нибудь поглажу».
Мне досталась готовка. Кулинария не мое хобби. Но Наталья и Ольга еще меньше хотели стоять у плиты, поэтому все спокойно ели на завтрак крутые яйца, на обед жареные готовые овощи, на ужин бутерброды и пиццу.
Но собаки взбунтовались. Их желудки были пусты без любимой геркулесовой каши с мясом. И вот пришлось, скрежеща зубами, варить овсянку. Когда каша поспела, выяснилось, что к ней нет мяса. Не растерявшись, я нарезала на мелкие кусочки колбасу, перемешала ее с геркулесом, а для пущего навара сунула в кастрюлю добрый кусок сливочного масла. И, поставив с чувством выполненного долга кастрюлю остывать, пошла отдохнуть в спальню.
Через полчаса, спустившись на кухню, обнаружила емкость пустой, что привело меня в глубокую задумчивость. Собаки не станут есть горячее, да и стояла кастрюля высоко на подоконнике, а обнаружилась пустая в посудомоечной машине. Ну ладно, псы сожрали кашу, а кто потом сунул кастрюлю в машину? Я двинулась в столовую. Домашние радостно скребли ложками по тарелкам.
– Мусечка, – сообщил Кешка, – ну до чего вкусно, и как ты такое изобрела?
– Вы слопали собачью кашу! – возмутилась я.
– Вот уж не думала, что они так вкусно едят, – изумилась Наталья.
С тех пор мы часто едим собачью кашу под ворчание кухарки. Вот и сегодня я наложила в глубокую тарелку горку дымящейся овсянки, сунула туда большой кусок масла, налила чашку какао и пошла в столовую. Домашних не было дома, самое время спокойненько отдохнуть. Я поставила тарелку на журнальный столик, рядом примостила кружку. Для полного счастья не хватало книги. Потянулась через столик за томиком Агаты Кристи и опрокинула всю еду на пол.
Геркулесовая каша, щедро сдобренная маслом, вывалилась на пушистый песочного цвета ковер, лужа какао разлилась рядом. Чертыхаясь себе под нос, я кликнула собак. Те в мгновение ока подлизали еду, но на ковре осталось отвратительное серо-розово-желтое пятно. Пришлось притащить моющий пылесос.
Десяти минут хватило, чтобы уничтожить следы. Никто ничего не узнает, никто не будет смеяться. Я закурила сигарету. Вот ведь как просто – включила пылесос, и никаких проблем. Зачем же Владимир выкинул ковер из кабинета, подумаешь, уронила жаркое. Неужели у Нелли не было пылесоса? Может, пятна от жаркого какие-то въедливые?
Я пошла на кухню, взяла бутылку с шампунем для пылесоса и стала читать: удаляет жир, пятна от фруктов, кофе, чая. Легко справляется с акварельными красками, грязью, вареньем и машинным маслом. Однако для уничтожения пятен крови и некоторых других белковых соединений непригоден.
Кровь! Очевидно, ковер испачкали кровью! Интересно, сколько крови может вытечь из недожаренного жаркого? Может, кабинет маленький, и на полу лежит крохотный коврик, который и выкинуть не жаль? Нет, обязательно нужно взглянуть на кабинет.
Лучшие мысли приходят в голову бессонными ночами. Вот и сейчас, покрутившись под одеялом, я вспомнила, что на Новый год в Машкином лицее ставили спектакль. Дочь изображала монахиню. Утром костюм в полной сохранности обнаружился в кладовой. Я взяла его, спрятала в «Пежо» и позвонила Владимиру.
– Хозяина нет, – ответил приятный женский голос, – будет только завтра.
Чудесненько, этого-то мне и надо. Заглянув в книжный магазин, я поехала на улицу Усиевича. Быстренько переоделась в машине и вылезла наружу монашкой. Надвинув пониже на глаза капор или как там называется то, что носят монахини на голове, позвонила в домофон. Открывший привратник, естественно, не узнал меня.
– Что желаете, святая мать?
– Сын мой, – занудила я, – приобретая книгу, вы поможете несчастным голодным и обездоленным.
И сунула под нос консьержу «Агностицизм и вера». Швейцар в ужасе уставился на название.
– Нет-нет, не читаю ничего подобного, если хотите, предложите жильцам.
– Храни вас бог, – величаво произнесла я и, путаясь в длинной юбке, пошла вверх по лестнице.
Дверь в квартиру стоматолога открыла приятная дама. На руках у нее весело подпрыгивал Юра. Увидев монахиню, нянька тут же предложила войти.
Нет, потрясающая беспечность. Любая форма просто парализует обывателей. Высунув книгу, я принялась предлагать ее женщине. Но та отказалась наотрез. Тогда, сославшись на усталость, попросила стакан воды. Приятная нянька предложила чай и налила чашку. В благодарность монахиня предложила помолиться о каждой комнате, чтобы изгнать бесов. И мы пошли по квартире: спальня, гостиная, детская. В кабинете женщина спросила:
– Не возьмете чемодан со старыми вещами для нищих? Хозяин велел себе взять, да я такое не ношу, и выкинуть жаль. Вдруг бомжам подойдет.
Пока женщина ходила за шмотками, я глазами обежала комнату. Она была выдержана в холодных голубых тонах, даже батарея покрашена синей краской. Огромный ковер четыре на пять, не меньше, закрывал пол почти полностью. Маловероятно, что здесь раньше лежал миниатюрный коврик. И где Резниченко тут ужинать пристроились? На письменном столе или на крохотном журнальном столике?
Прислуга позвала, и я вышла в холл. У двери стоял огромный чемодан из свиной кожи, украшенный инициалами «РС».
– И чемодан тоже? – удивилась я. – Дорогая вещь.
– Берите, берите, – заверила женщина, – здесь до меня жила другая нянька, да умерла, бедняга, от сердечного приступа. Так это ее вещи. Но ведь беженцам все равно.
Я поволокла добычу в «Пежо». Пришлось ждать до позднего вечера, пока домашние разбрелись по комнатам. Только тогда я смогла перетащить чемодан Розы в спальню. Дрожащими от возбуждения пальцами откинула крышку и увидела гору свитеров и юбок. Четыре почти совсем новых платья, белье. Надо и правда отдать вещи в приют для бездомных. На самом дне обнаружилась куртка, в кармане хорошие перчатки на меху. Я натянула одну на руку, похоже, у нас с Розой один размер. В большом пальце перчатки лежала какая-то бумажка. Я вытащила ее и увидела квитанцию об оплате за взятую напрокат машину. Интересно, зачем Розе понадобилось брать машину, если у нее были вполне приличные «Жигули»?