Сальваторе поднял брови:
— Но ты ведь ничего не ела! Когда бы я ни посмотрел в твою сторону, ты была занята разговором, но никак не едой.
— Наверное, вы просто смотрели не тогда, когда я ела, — пожала плечами Джессика.
— Нет, дело не в этом. Ты была настолько увлечена разговором с Джереми Кингстоном, что забыла про ужин. Я уже не говорю про самого Джереми. Он был очарован тобой в буквальном смысле слова.
— Боюсь вас разочаровать, но все дело в том, что я случайно задала вопрос, на который ему было что сказать. Мистер Кингстон признался мне, что его раздражает, когда постоянно задают ему вопрос, какой банк он избрал своей следующей целью для поглощения. Я же беседовала с ним о его хобби, то есть о рыбалке.
— И ты хочешь сказать, тебе было интересно слушать о рыбалке не потому, что Джереми — один из самых известных финансистов Европы?
— Как ты думаешь, — Джессика не заметила, что перешла на «ты», — много ли уборщица понимает в банковском деле и финансовых операциях? Нет, мне было интересно слушать именно про рыбалку, так как в ней я немного разбираюсь. А теперь, если не возражаешь, я бы хотела начать работать.
— С каких это пор тебе понадобилось мое разрешение? — прищурился Сальваторе. — Обычно ты просто начинаешь убирать.
«С тех пор, как ты целовал и ласкал меня», — подумала она, но вслух произнесла:
— Обычно так оно и есть. Но, принимая в расчет некоторые обстоятельства, я решила отступить от своего обычного правила...
— Прошу, — кивнул Сальваторе.
Джессика еще несколько секунд потопталась на месте, не зная, с чего начать. Если Сальваторе так и продолжит смотреть на нее, положив руки на стол и переплетя пальцы, следя за каждым ее движением, то это грозит превратиться в настоящую пытку для нее. И, судя по всему, уходить он никуда не собирался. Джессика мысленно пожелала ему провалиться сквозь землю и прошла в туалетную комнату, всей кожей ощущая на себе его взгляд.
Сальваторе услышал, как полилась вода, и с шумом выдохнул воздух. И чего он, собственно говоря, хотел, дожидаясь Джессику? Что сегодня ради него она принарядится и хотя бы покрасит губы? А может, продлит начатую в лимузине игру, расстегнув несколько пуговичек на груди, по-прежнему говоря ему «сэр», но взглядом поощряя продолжить начатое в машине?
И вот пожалуйста! Вместо того чтобы начать с ним флиртовать, она словно испугалась, увидев его за столом. Честно признаться, он ожидал чего угодно, но не такой реакции.
Он поднялся из-за стола и подошел к туалетной комнате.
— По-моему, сегодня ты совершенно не похожа на саму себя. Сначала просишь моего разрешения, чтобы начать убирать. Затем скрываешься здесь. Ты избегаешь меня?
Джессика повернулась. Ее лицо было красным, стук сердца отдавался в ушах. И все это из-за того, что Сальваторе стоял в паре метров от нее. От такой близости она начинала терять контроль над своим телом и чувствами. И как ответить на этот вопрос?
— Избегаю, — согласилась она, голос ее слегка дрожал.
— Но до этого дня ты не смотрела на меня так, словно я, как большой серый волк, брошусь на тебя в любую секунду.
Джессика посмотрела на себя в зеркало и, увидев написанный на лице испуг, прошептала:
— В самом деле?
— Сальваторе улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Ты опять дразнишь меня, Джессика? Ты ведь знаешь все лучше меня.
Неужели Сальваторе не понимает — или не хочет ничего понимать, — как она неловко себя чувствует, не зная, как вести себя с ним после вчерашнего? Неужели он не может догадаться, какие чувства ее обуревают, когда он рядом?
Джессика бросила на Сальваторе взгляд из-под ресниц и вздохнула про себя. Почему он так неотразим? Почему бы ему не быть толстым, лысым и в очках? Недопустимо, чтобы мужчина был так красив. И еще так богат.
Словно догадавшись о терзавших ее мыслях, Сальваторе приподнял брови и улыбнулся. В глубине его сапфировых глаз мерцал тот самый огонь, жар которого она вчера впервые познала. Нет, во что бы то ни стало нельзя уступать, как бы ей этого ни хотелось! Сальваторе просто забавляется. Она была его новой игрушкой, и только. Если она хочет продолжить работать здесь, то необходимо вновь вернуться в прежние рамки отношений.
— Я хотела бы начать мыть пол. — И Джессика открыла кран с горячей водой. Струя воды брызнула во все стороны. Несколько горячих капель обожгли ей ладонь. — Ай! — невольно воскликнула она от боли, отпрыгивая от раковины.
Сальваторе что-то пробормотал по-итальянски, быстро подошел к раковине, выключил горячую воду, включил холодную и сунул ее горящую ладонь под струю.
Боль сразу отступила, но через несколько секунд рука у нее начала неметь. Джессика хотела убрать руку, но Сальваторе не позволил.
— Холодно, — извиняющимся тоном сказала она.
Глядя на нее сверху вниз, он усмехнулся и включил горячую воду.
— Ох уж эти женщины! — покачал он головой. — Как же трудно им угодить.
Вода стала не такой холодной, и несколько минут они стояли молча. Сальваторе по-прежнему не отпускал ее запястье. Джессика молчала, не зная, что сказать. Она сделала глубокий вдох, надеясь успокоиться, и его запах тут же защекотал ей ноздри.
Джессика больше не чувствовала жжения, а только тепло его сильной ладони. И вот опять, пожалуйста! По ее телу начало разливаться предательское тепло... Она не осмеливалась посмотреть на Сальваторе, опасаясь, что зальется краской сразу, как только их глаза встретятся. Ситуация становилась все более нелепой. Должно быть, Сальваторе подумал о том же, потому что наконец выключил воду, поднял ее покрасневшую ладонь, провел по ней подушечкой большего пальца и заметил:
— Думаю, будешь жить.
— Спасибо, — сказала она, все еще не решаясь поднять на него взгляд и делая вид, что изучает покраснение на коже, одновременно пытаясь вырвать у него руку. — Спасибо. Уже все прошло, — повторила она.
— У тебя, может быть, и прошло, — возразил Сальваторе, притягивая ее ближе к себе. — А вот у меня все только начинается...
Джессика посмотрела на него расширившимися глазами.
— Что ты хочешь сказать? — сдавленно пробормотала она.
— Ты хотела спросить — что я хочу сделать? — глядя на нее сверху вниз, поправил ее Сальваторе. — Я хочу сделать вот так.
Лицо Сальваторе приближалось к ней, словно в замедленной съемке. Джессика сделала последнее усилие:
— Пожалуйста, Сальваторе...
— Что — Сальваторе? — поддразнил он. — «Сальваторе, да, поцелуй меня» или «Сальваторе, нет, остановись»? — Он не стал дожидаться ее ответа и сказал: — Извини, милая, но даже если ты попросишь меня остановиться, боюсь, я не смогу исполнить твое желание.
И его губы завладели ее губами. Он словно коснулся сладкого десерта, к которому примешивался легкий аромат клубники. А затем Сальваторе прижал ее к себе, его руки обхватили ее ягодицы, сжали их, подталкивая Джессику к себе и вверх. Только сейчас он понял, что ему нравится, какая она миниатюрная. Маленькая фигурка Джессики словно растворилась в нем, стала неотделимой частью его тела.